Потом почувствовал, как под телом что-то шевелиться. Мерно — вперед-назад, вперед-назад, словно камень под животом ожил и пытался выбраться из-под меня. Черт, да что же происходит?!

Я попытался нащупать рукой землю, но обнаружил вместо нее что-то твердое, кожистое, ребристое. Словно это был…

— Яйцеголовый? — вслух спросил я, попутно лихорадочно соображая, где сейчас находится мой автомат.

— Нет, дядь Костя, это я, — ответил знакомый мальчишеский голос.

— Лешка?! — удивлению моему не было предела.

— Да, я. Вы ничего не говорите, вам сейчас молчать надо, силы беречь. Рана слишком большая. Надо срочно перевязать.

— Уже поздно, — выдохнул я, морщась от нового нестерпимого приступа. — Крови много потерял. Бесполезно врачевать. Ты как тут оказался? И до сих пор в образе монстра? Господи, а может я уже давно умер, еще тогда, когда мы с тобой яйцеголового повстречали, и это все только галлюцинация? — я правда начал так думать. Ведь не может же человек превращаться в монстра. Это за гранью разумного. Хотя, про инопланетян три года назад я тоже так думал.

— Дядь Костя, говорю тебе — не трать силы! Молчи. Сначала надо от преследования оторваться, потом тебе помощь оказать. А уж следом и вопросы будешь задавать, сколько тебе влезет. — произнес Алёшка и сам себе под нос фыркнул: — Смогу ли только на все ответить?

— Преследование? — одними губами произнес я.

Позади вновь раздались крики Купороса.

— Где эта тварь?! Догнать ее! И вместе с тем придурком замочить! Живо! Да пошевеливайтесь же, уроды!

Только теперь я понял, что нахожу на плече Лешки, который меня куда-то несёт, как тряпичную куклу.

Почти над самой головой прошелестела автоматная очередь. Лешка инстинктивно пригнулся, ощутимо перетряхнув меня при этом. Я застонал. Перед глазами вновь все поплыло, и я на некоторое время отключился.

Мы бежали долго, так мне показалось. Даже сквозь забытье я чувствовал эту сводящую с ума боль и ничего кроме нее. Потом мы остановились. Лешка устало дышал, но меня продолжал крепко держать.

— Брось меня, — прохрипел я, пожалев паренька. — Брось, говорю. Все равно не жилец. А так хоть сам спасёшься.

— Тихо, — шикнул пацан. — Скоро уже будем на месте.

«На каком месте?» — хотел спросить я, но не смог даже открыть рта.

Крики Купороса позади постепенно начали стихать. Лешка огляделся, двинул в сторону каких-то строений. Кажется, мы зашли внутрь одного из них, потому что я почувствовал сильную влажность, затхлость и запах плесени. Темнота плотнее сомкнулась над нами.

— Потерпи немного, дядь Костя.

Лешка положил меня на что-то мягкое. Чиркнул спичками, которые достал из стоящего во тьме шкафа, зажег свечу. Я глянул на парня — все та же звериная жуткая морда. Правда угадывались и человеческие черты. Янтарные глаза не мигая взирали на меня.

— Ты долго еще в этом ходить будешь? — спросил я одними губами.

— Уже скоро пройдет, — пояснил пацан, протягивая мне стакан воды. — У вас таблетки есть какие-нибудь? Обезболивающие? Может, еще что-то?

— Ничего.

— Тогда придется так пулю вытаскивать, — вздохнул Лешка.

— Не надо.

— Почему?!

— Потому что это бессмысленно. Глянь на мою одежду. Она вся в крови. Чистого места нет. Слишком крови много я потерял. Доставать пулю уже бессмысленно, только ускоришь мою смерть. У меня без шансов. Не жилец. Так что…

— Ты чего, дядь Костя? Не раскисай! Сейчас тебя вылечим. Давай, я в аптеку сгоняю? Тут недалеко стоит одна. Разворованная правда вся, но что-нибудь найдется. Давайте?

— Не надо. Просто посиди тут. Расскажи, что там произошло у тебя с нашими бойцами? Купорос говорит, что ты двоих наших парней сожрал. Это так?

— Что?! — вытянулся в лице Лешка. — Сожрал?! Да я никогда… я никогда… — от захлестнувших пацана эмоций он не мог произнести ни слова.

— Я так и думал, — облегченно вздохнул я. — Ну и хорошо. Душа у меня спокойна. Купорос значит своих же завалил.

— Ну да, — согласился пацан. — Я сам видел, когда в здании прятался и ждал обратного обращения. А тут эти идут. И первый, который шел, вдруг резко развернулся и давай по своим же стрелять. Я выскочил, начал кричать, чтобы прекратил, а они чуть меня не подстрелили. Потом этот, который двоих убил, трупы в канаву оттащил, да там их и выкинул. Вот и вся история. Дядь Костя, вы спите? Почему не отвечаете? Дядь Костя. Дядя Костя, не молчите! Не молчите!

Но ответить ему я уже ничего не мог.

2

Я падал. Летел куда-то вниз и все никак не приземлялся, словно провалился в бездонную пропасть. Боль отступила. Страх тоже ушел. Все тело объяло такое приятное спокойствие и умиротворение, что впервые за эти дни полностью расслабился. Захотелось уснуть. Окунуться в мягкую ватную дымку, которая вдруг окутала меня. Я умирал. Это я четко понимал, но не воспринимал как горе. Мне было безразлично. Пусть будет так. Все когда-то умрут. И я не исключение.

Сквозь плотную пелену небытия я слышал, как прорывается торопливое бормотание Лешки. Пацан тряс меня, даже, кажется, пару раз отвесил несильных пощечин, но я не отвечал на его попытки вернуться меня в сознание. Я уже видел происходящее со стороны, словно сторонний наблюдатель — свое тело, лежащее на дранном матрасе, рядом Лешка в образе монстра, пытается перевязать мне раны. Очень странное зрелище.

А потом вдруг произошло нечто странное. Лешка замер, отбросил в сторону тряпки. Одним рывком распахнул мои одежды, оголяя жуткие раны. Купорос, засранец, крепко мне влепил. Одна пуля в плече, еще одна в белом как гипс боку. Тут сомнений быть не может, смертельные ранения. Лешка глянул мельком на кровавые разводы, потом поднял свою левую руку и поднес к своим губам. Что он собирается делать?

Пацан долго возился с рукой, и только когда отнял ее от лица, я понял, что он делал. Разодрал черную кожу и пустил кровь. Господи, зачем?! Неужели он хочет сделать переливание?! Это же бессмысленно! Хотя, что я требую от пацана? Он слишком мал, чтобы знать о таких мелочах, как группа крови и резус-фактор. Наверняка еще не успел пройти это в школе. Да и ходил ли вообще в школу?

Алешка прижал свою руку к моему плечу, начал что-то шептать.

Я хотел крикнуть пацану, чтобы не занимался ерундой, но вдруг почувствовал, как ощущение легкости, до этого переполнявшее меня, начало сходить на нет, оставляя свинцовую тяжесть в конечностях. Перед глазами все поплыло. Красные разводы, словно кровь, начали смешиваться с белым светом, формируясь в буквы.

— появилось перед глазами надпись. Я моргнул, инстинктивно пытаясь убрать ее, но надпись не исчезла.