Ян какое-то время молчал, думал. Было видно, скажи она что-то не то, он сорвется с места и горы свернет, если это поможет найти сестру.

— Дэну можно доверять? — серьезно спросил он, и Мила почувствовала, что у нее нет права на ошибку при выборе ответа.

Она повернулась и положила свою ладонь на его.

Мила редко врала и совершенно не хотела врать Яну, но он боялся за жизнь сестры и мог из-за этого наломать дров.

— Конечно, Ян… — ласково сказала она и улыбнулась. — Дэну я доверяю как никому.

Телефон зазвонил снова, провибрировал оставшееся расстояние до края тумбочки и свалился на пол. Жужжание прекратилось, остались лишь грустная мелодия и приятный тенор, приглушенные ворсом ковра. Лана повернулась на бок, но не спешила поднимать трубку. Если бы позвонила мама, на всю комнату гремел бы «Полет валькирий» Вагнера. Ян, Мила, Петр Евгеньевич… Нет, эту песню она никому не ставила, но слышала не впервые. Потому на очередном надрывном вопросе певца, рука подхватила телефон, машинально потянула кнопку ответить и кликнула на динамик громкой связи.

— Ты просила разбудить, — послышался смутно знакомый мужской голос.

Лана вздрогнула и, подскочив на кровати, взяла телефон в руки. Глаза заметались по экрану в поисках имени контакта.

— Все в порядке? — поинтересовался голос, когда она, наконец, сообразила, кто это.

— Да, — прокашлялась, убирая ком в горле. — Никак не проснусь.

Звонивший значился в адресной книге как Калки. Он написал Лане чуть больше года назад после ее обзора на роман «Потерянный горизонт», с тех пор иногда они переписывались в телеграмме. Редко, но метко. Он никогда не претендовал на ее жизнь, а его советы не походили на настойчивые требования мамы или Яна. Калки можно было выговориться, поплакаться о наболевшем, даже если он был оффлайн. А на следующий день обнаружить его лаконичное «Полегчало?» в чате телеграмма. И действительно становилось легче, будто кто-то невидимый приходил, пока она спала, и гладил по голове, сметая весь негатив, что Лана собирала в себя в попытках вспомнить, которые она никогда не прекращала.

Неудивительно, что Калки знал о ней все. Она же не знала даже его настоящего имени. Да и голос слышала впервые, хотя уже звонила ему сама и оставляла голосовые сообщения. Почему он заговорил сейчас? Был уговор, что как только она угадает его настоящее имя, то… Неужели, это не первый принятый сегодня вызов?

— Судя по всему, я говорю зря? — догадался Калки, кажется, улыбаясь.

Лана прикрыла глаза и попыталась представить эту улыбку. На обратной стороне век проступила серо-розовая тьма с яркими точками бликов света, льющегося из окна напротив.

— Прости… Я исправлюсь. И спасибо, что все-таки разбудил.

— Вчера был тяжелый день?

Вчера… Свободная рука потянулась к щеке, где красовалась смачная ссадина на фоне огромного синяка. Хотя последнее Лану почти не волновало, в отличие от предсмертного шепота девушки, снятой с косого креста.

«У него черные крылья…»

Шепот и выстрел из пистолета, который ей так и не вернули.

— Что отличает убийцу от маньяка? — спросила, не подумав, и замерла с болезненно сжавшимся сердцем, пока не услышала вздох Калки.

— Страсть… Наверное, она. Я даже плечами пожал, прежде чем ответить, как будто ты могла меня увидеть. Хорошо, что не видишь… Умеешь ты задавать вопросы.

— Извини, я не специально…

— Ага, нарочно. Что там у тебя произошло? Рассказывай.

Лана почти поддалась на это незатейливое приглашение, но вспомнила про Милу и выставку.

— А можно вечером? Я тут вроде как опаздываю, — она повернулась к настенным часам в форме Тоторо. Черные стрелки отмерили на сером блюдце циферблата десять утра. — Я с тобой с удовольствием поболтала бы. Честно. Если я перезвоню вечером, ты же не будешь молчать?

— Буду, — Калки вздохнул и пояснил: — Имя. Ты его снова забыла, — и отключился.

Лана выругалась и швырнула телефон на кровать. Ну забыла и что теперь? Мог бы и сам назвать, а не строить из себя оскорбленную невинность. Тоже, блин, конспиролог нашелся!

— Стоп! — одернула себя Лана. — Почему я злюсь?

Ответа не было. После успокоительного, которое вчера по настоянию Петра Евгеньевича ей вкололи в «Здравнице», она как послушная девочка дома сразу легла спать. Эта злость не от недосыпа или сорванной вчера тренировки. Даже близко нет. Странно… и глупо.

Лана прикрыла глаза ладонью, сосчитала до десяти и шумно выдохнула, собираясь с мыслями. Слишком уж часто она злилась в последнее время, вот и руку тогда сломала, разбив зеркало в ванной. Злилась, потому что за два года ничего не вспомнила о так много для нее значащем человеке. Может, пора прекращать пытаться?

Но вопросы в никуда лишь тратили драгоценное время, потому она поставила телефон на зарядку и пошла в душ.

По словам Сергея, личного водителя Петра Евгеньевича, который подвозил Лану, «квадрат Малевича наоборот» ей удался, и синяк с ссадиной почти не было видно. Разве что смотреть на достаточно близком расстоянии. Тоналка, очки в пол-лица и спадающие локоны сделали свое дело. Это приободрило, и она, надеясь не встретить никого знакомого или знающего ее, остановилась у ворот бывшей фабрики, а ныне торгово-выставочного центра «Лофт Проект Этажи», чтобы сделать первые за сегодня фотографии. Пора было снова снимать ролики для канала — с руки уже неделю как сняли гипс, да и подписчиков надо порадовать, а то разбегутся вместе с просмотрами. Нет, снимать видео здесь и сейчас, да еще с таким лицом Лана не собиралась. Может потом, если ей здесь очень сильно понравится. Напишет сценарий, позовет оператора… Ладно, что толку загадывать, когда самое время двигаться вперед сквозь гостеприимно приоткрытые ворота.

На одной из створок красовалась реклама нового сериала по бестселлеру Дерека Штаута «Озера лжи», на другой — приглашение на выставку Милы «Бродяги дхармы». Подруга редко хвалилась картинами до официального показа, потому Лана не представляла, что же ее ждет. Судя по названию, что-то философско-мистическое — любимая тема Милы, о которой она могла говорить часами. А вот когда Лана позвонила, чтобы уточнить, куда именно подниматься, услышала в ответ: «Тебя встретят» и короткие гудки. Ладно, на воротах указывался пятый этаж, оставалось понадеяться, что там сложно будет заблудиться. Потому что ждать незнакомого провожатого ей совершенно не хотелось.

И Лана пошла дальше, с удивлением отмечая, как много пришедших сюда сегодня одеты в черное. В такую жару — и черное. Нет, конечно, встречались и другие цвета, но значительно реже. Флешмоб, о котором ее не предупредили? Очень похоже на то. И чем дальше она шла, тем больше в этом убеждалась. И тем больше не хотелось идти, выделяясь белой футболкой с простеньким принтом и белыми шортами, словно маркер для привлечения внимания.