– Это кого ты назвал козлом? – закричал мужчина, показавшийся в дверях.

Он посмотрел на Дарио, затем перевел взгляд на Энди.

– Пошел вон отсюда! – крикнул он и исчез, хлопнув дверью.

Дарио показал ему вслед средний палец, потом подобрал на земле камень и запустил в дверь.

«Что случилось?»

– Поехали отсюда, – отрезал Дарио.

«Но что случилось?»

– Ничего, просто он козел.

– Азёл… – повторил Энди.

– Именно. Мы не будем здесь есть.

– Азёл…

Дарио рассмеялся, и они поехали дальше.

Темнело. На холмах стали загораться огоньки. Но поблизости не было ни одного подходящего места, чтобы переночевать. Ни бара, ни кафе, ничего.

Они еще долго ехали, прежде чем увидели впереди у дороги огонек.

Дарио остановился возле дома и постучал в дверь.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Извините, вы не подскажете, где здесь можно поесть?

В окне появилась пожилая женщина.

Дарио улыбнулся ей.

– Что тебе нужно? – спросила она, открыв окно.

– Я хотел бы узнать, где здесь можно поесть. И переночевать.

Женщина посмотрела на него, перевела взгляд на Энди и нахмурилась.

– Почему вы не дома?

– Наш дом далековато отсюда. Здесь нет кафе поблизости?

– Далековато?

– Довольно-таки.

– И куда вы направляетесь?

– В Торре-Сарачену.

– Зачем?

«Почему ты спрашиваешь? Это ведь тебя не касается», – чуть не сказал Дарио.

– Я еду к отцу. Он живет там. Здесь есть гостиница или что-нибудь вроде гостевого дома?

– Нет, гостиниц нет.

– Может быть, здесь сдают комнаты?

– Нет, комнаты не сдают.

– Должно же быть хоть что-нибудь. Где останавливаются люди, которые сюда приезжают?

– Сюда никто не приезжает.

«Ну да, конечно», – подумал Дарио.

Женщина кивком показала дорогу.

– Впереди будет церковь. Спросите у священника.

– Мы сможем остановиться у него?

– Не знаю. Спросите у него. Если найдете.

Дарио вздохнул. Он посмотрел на улицу, которая терялась в ночи.

– У вас не найдется крекеров, печенья, чего-нибудь, чем можно перекусить?

– У меня есть хлеб, но я должна покормить им кур.

Дарио промолчал. В ту секунду он не мог придумать ничего вежливого в ответ.

– Подожди здесь, – сказала женщина и исчезла в доме.

Дарио сел на землю рядом с входной дверью.

Послышался звон колокола. Пробило девять вечера. Где они оказались, черт возьми? Проехавший мимо автомобиль осветил фарами луг.

– Здесь мы и заночуем, – пробормотал Дарио.

Он представил, как женщина возвращается через несколько часов со свечкой на голове, как улитка из «Пиноккио»[4].

«Какая глупая сказка, – подумал Дарио. – Абсолютно бессмысленная. Кот, Лиса, Сверчок, Фея с голубыми волосами – чушь какая. Не говоря уже о ките. Кто-нибудь видел, чтобы кит проглотил лодку целиком?»

И все же эта сказка чем-то нравилась Дарио. Возможно, тем, что она была странная. Особой красотой, которую таят в себе вещи из прошлого, такие, как кружево или вышивка. Мама читала ему эту сказку перед сном и еще по воскресеньям во время обеда. Папа ругался, книжка ему не нравилась. Он говорил, что сказки – всего-навсего выдумки, а выдумки не помогут в жизни, но все равно сидел с ними и слушал. Иногда даже просил маму повторить слова, которые он не расслышал.

Но это было давно. Ерунда, которой больше нет. Как и папы.

Женщина выглянула из окна, на голове у нее не оказалось ни свечки, ни рожек, как у улитки, но в руках был пакет.

– Держи. Я положила немного хлеба и сыра.

– Спасибо, – ответил Дарио.

– Туда идите, – сказала женщина, махнув рукой в сторону. – Спросите у священника. Если найдете его, – добавила она снова.

С этими словами она закрыла окно.

Дарио повесил пакет на подлокотник сиденья и похлопал Энди по плечу.

– Давай поищем этого священника, – сказал он. – Надеюсь, мы не окажемся в брюхе у кита. Или в его заднице.

Священника они так и не нашли. Только маленькую пустую церквушку с несколькими скамьями и алтарем, скорее похожим на большой стол в ресторане.

Они съели хлеб с сыром. Их окружала плотная тишина, которая обычно царит в святых местах. Деревянный Христос наблюдал за ними из глубины церкви и улыбался.

Они устроились поудобнее: Дарио лег на скамью, Энди откинулся в коляске, чтобы не сползать вниз. Они быстро заснули, убаюканные дрожащим пламенем свечей, улыбкой Христа и наступившей ночью.

Утром их разбудил какой-то гул. Дарио открыл один глаз. Свет. День. Грубая скамья под щекой. Старушка из «Пиноккио» смотрит на него нахмурившись.

Дарио встал, ударился локтем о скамью, застонал.

– Ш-ш-ш, – зашипела старушка и отвернулась.

Церковь быстро заполнялась людьми. В глубине перед алтарем священник готовился к богослужению.

– Энди, просыпайся! Пора идти, – сказал Дарио, потрогав Энди за плечо.

Дарио развернул коляску и начал обходить столпившихся людей. Энди замычал.

– Ш-ш-ш, – снова зашипела старушка.

Заиграл орган. Дарио направился в сторону выхода.

– Узыка! – воскликнул Энди.

– Да, музыка, – повторил Дарио. – Но нам пора.

– Узыка! – снова закричал Энди и начал раскачивать коляску.

Прихожане начали оборачиваться. Священник застыл, подняв руки.

Энди с улыбкой посмотрел на Дарио. Его взгляд был наполнен нежностью.

– Узыка, – прошептал он.

Дарио улыбнулся.

– Конечно, – сказал он и развернул коляску. – Почему бы и нет! Давай насладимся концертом.

Отношения Дарио с церковью сложно было назвать хорошими. Он до сих пор помнил свою последнюю мессу. Какой был переполох после того, как в кадиле взорвались петарды! Он встряхнул эту скучную службу! Мальчики из хора сгибались пополам от смеха, пока дон Клаудио прыгал с места на место, размахивая кадилом и не понимая, что случилось. К сожалению, остальные присутствовавшие не были в таком восторге. Дарио выгнали и запретили возвращаться. У дона Клаудио определенно не было чувства юмора.