Когда месса закончилась, Энди улыбался.

«Спасибо».

– Не за что, – ответил Дарио.

Они вышли на крыльцо, где уже столпились люди. Многие поглядывали на Дарио с Энди и перешептывались.

– Ты не против, если мы развлечемся? – с улыбкой спросил Дарио. – Держись крепче.

– О-о-о-о-о-о-е! – крикнул Дарио, подняв одну руку, и направил коляску прямо на группу людей.

Они брызнули в стороны, но тут же сошлись обратно, когда он проехал мимо. Дарио развернул коляску, крикнул: «О-о-о-о-о-о-е!», снова побежал на людей.

Это напоминало кадриль с танцующими парами, которые пересекались в центре площадки. Люди то разбегались, то снова сходились. Но вскоре прихожанам это надоело, и они сошли с крыльца.

– О-о-о-о-о-о-е! – крикнул Дарио им вслед.

Энди смеялся, запрокидывал голову назад.

– О-о-о-о-о-о-е! – кричал он.

Дарио поднял руку:

– Дай пять.

Энди посмотрел на него.

«Ну-ну, полегче».

Дарио открыл рюкзак. Где-то внутри должен был лежать телефон. Он уже и забыл, когда в последний раз брал его в руки. Казалось, что с того момента прошло лет сто, не меньше.

Телефон лежал между грязным носовым платком и надкусанным ломтиком хлеба.

Дарио включил телефон, и началось: «Дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь…» Пятьдесят шесть пропущенных звонков меньше чем за два дня. Практически по два звонка в час. Даже президенту столько не звонят. Дарио улыбнулся. Ему было все равно. Он вынул сим-карту, включил музыку, достал ярко-зеленые наушники и надел их на голову Энди.

– Держи. Послушай это.

Энди поднял бровь, уставился на улыбающегося Дарио. Затем рассмеялся и принялся раскачиваться в коляске под музыку.

– Узыка! – закричал он.

– Да, не то что в церкви. Это настоящая музыка.

Дарио завел мотор, и они поехали.

Дарио любил музыку, но использовал ее лишь в случае необходимости. Например, на занятиях Дельфрати. Музыка позволяла отключиться, изолироваться от мира.

Дарио улыбался, проезжая через поля. Он улыбался и думал, что Энди в тот момент тоже был для него музыкой, способом отключиться, убежать от всех, от школы, от этого мира.

Все утро они ехали по дороге мимо холмов. Энди полностью погрузился в музыку.

Энди, который улыбался и понятия не имел, каков на самом деле окружающий мир, тот самый мир за пределами коляски, в котором были вынуждены жить все остальные. Этот мир не был прекрасным, он был потоком грязи, который уносил тебя прочь, и ты захлебывался в ней. А Энди, который находился выше, вращался вокруг собственной оси, словно Солнце с окружающими его планетами. И ничто не могло причинить вред Солнцу с планетами, даже поток грязи, текущий внизу. Эта автономная система была идеальной, она вращалась вокруг себя и сохраняла баланс.

Да, кажется, Дарио даже завидовал ему. Было в Энди что-то бессмертное, неприкосновенное, то, что не подчинялось законам людей. Энди был полубогом, получеловеком-полуколяской, мифическим существом. Как не завидовать мифическому существу?

Они остановились у склона горы. Наверху виднелись дома, а на самой вершине – автозаправка. Туда они и направились.

– Ого! – воскликнул работник автозаправки, подойдя к ним.

Он осмотрел коляску и вытер руки о комбинезон.

– Что это еще за штуковина?

– Это инвалидная коляска, разве вы не видите? – ответил Дарио.

Мужчина расхохотался.

– Ну да, – согласился он. – Но таких я еще не видел. Она что, на бензине?

– Нет, я просто заехал сюда, чтобы поболтать.

Мужчина перестал смеяться.

– Вы нальете мне «Евро-95»? – спросил Дарио.

– Нет, – отрезал мужчина. – Я пришел сюда, чтобы сыграть с друзьями в карты.

Дарио внимательно посмотрел на него. Было сразу видно, что это умный человек. По глазам можно понять, кто что собой представляет. В глазах можно увидеть многое. Возможно, именно поэтому тот, кому есть что скрывать, старается не смотреть в глаза.

– Извините, – сказал Дарио. – Вы не могли бы налить немного «Евро-95», пожалуйста?

Мужчина поднял бровь, повернулся, взял шланг.

– Куда вы направляетесь?

– В Торре-Сарачену.

– Красивое место.

– Не знаю, я никогда там не был.

– Вы едете к друзьям?

– К отцу. Он живет там. Это ведь трасса 28? Та самая, которая ведет к морю?

– Да. Езжай все время прямо. Но тогда ты выедешь на федеральную трассу. Ты уверен, что можешь ехать по ней с этой штуковиной?

– Какой штуковиной?

– Этой.

Он показал на мотор, который выступал из-под сиденья.

– Какой у нее объем двигателя? Чтобы ехать по федеральной трассе, нужно иметь хотя бы сто двадцать пять кубических сантиметров. А у тебя явно меньше. Разве ты не видел знак?

– А другой дороги нет, кроме федеральной?

– Есть. Можно поехать через поля.

Дарио окинул взглядом поля, уходящие за горизонт.

Мужчина вынул шланг из бензобака.

– Иди за мной, – сказал он. – Я покажу, как ехать.

Потом он предложил им поесть в кафе на заправке. Дарио уничтожил панини со скоростью света и теперь собирал пальцем оставшиеся в тарелке крошки. После хлеба и сыра в церкви они с Энди ничего не ели.

– Ну что, все понял? – спросил мужчина, подняв глаза от карты.

– Да, я должен проехать мост…

– Нет, тебе не нужно доезжать до моста. Иначе проедешь лишний десяток километров.

– Хорошо, не доезжать до моста. Повернуть направо.

– Нет, налево! Как ты вообще сюда добрался?

В тот момент Дарио думал совсем о другом. Он наблюдал за Энди из окна: на соседней детской площадке тот раскачивался на качелях для инвалидов. Дарио даже не знал, что такие существуют. Как и работник заправки.

– Эти качели всегда казались мне немного странными, – заявил он.

На самом деле в них не было ничего особенного. Они были чуть шире обычных и выглядели как балкончик, на который ставилась коляска. Просто и гениально. Тому, кто их создал, не пришлось ничего изобретать. Никаких сложных механизмов или колес. Нужно было лишь посмотреть чуть дальше собственного носа.

На этих качелях Энди казался астронавтом внутри космического корабля. Он раскачивался, наклоняя корпус вперед-назад, и глотал ветер открытым ртом. Сам по себе. Среди планет своего Энди-мира.