– Тебе надо знать, шё особистов в армии вообще-то не любили. Особисты – это офицеры особого отдела. Особый отдел – это такое подразделение, которое занималось, в основном, контрразведкой. А это очень большое дело! Контрразведка не давала немцам возможности собирать сведения об армии, о военных планах, сеять панику в войсках. Для этого нужно было следить за военнослужащими, за их морально-волевым духом и политическими настроениями. Пресекать малейшую попытку возбудить пораженческие настроения. Бороться с, даже, намеками на призывы к переходу на сторону врага. Ну и нужно было вести разведывательную работу за линией фронта. Кто ж будет особистов любить? Это ясно?

– Ясно.

– Ну, хорошо. Тогда слушай дальше. Где-то к 43 году в отношениях между строевиками и особистами, обозначились очень большие разногласия. Причин тому много. Во-первых, потому шё офицеры особых отделов были офицерами НКВД. Ты знаешь, шё такое НКВД?

– Ну… Милиция.

– Не. Не только милиция. В состав НКВД входило тогда много служб. И пожарники, и пограничники, и госбезопасность, и еще много чего. До войны был такой период, очень сложный и, я бы сказал, страшный, в 37-м году. Я помню эти времена. Бывало, ночью не спишь, и вдруг слышишь, как где-то по улице едет машина. Тогда ж машин было мало. Так кто может ехать ночью? Первая мысль – «Черный воронок». Только услышат звук – люди уже боялись. А если еще машина повернёт на твою улицу… О-о! Всё! Каждый думал, шё за ним. Ужас, шё было! Тогда в стране арестовали много людей. Среди них было немало и невиновных. Просто кто-то написал анонимку. И человека ночью забирали. Эти аресты и следствие производило НКВД. И у людей остались о них очень плохие воспоминания. В такой обстановке, о каком сотрудничестве и доверии в армии могла идти речь? А на войне надо, шёбы все работало, как часы. Командиры частей не чувствовали себя настоящими командирами – за ними следил особый отдел. И с ним нужно было согласовывать все планы боевых действий. А особисты мало смыслили в военных вопросах. Возникала нервозность и чехарда. А это, в свою очередь, отражалась на качестве ведения войны. Когда-то, в начале войны, шё-то похожее уже было. Только тогда, кроме особистов, были еще и политруки, политические, партийные руководители. И командиры должны были все согласовывать и с ними, любой приказ. Ну, шё это за ерунда? В армии должно быть единоначалие. Иначе, шё это за армия? Командир отдал приказ, и никаких гвоздей! Он несет ответственность. Да и времени, сколько уходило на все эти согласования!

Но и это еще не всё. Во-вторых, почему не любили особистов, потому шё наши уже начали выигрывать войну, и каждый хотел приписать эту заслугу себе. Были еще причины. Как я уже сказал, их было много. И, вот, Сталин смотрит и видит, шё так дело не пойдет. Постоянная грызня, жалобы. Понесут потери, и начинают сваливать вину один на другого. Шё же делать? Убрать особые отделы нельзя. И тогда Сталин поступил гениально просто. Как всегда. Он знал жизнь. Сталин приказал укомплектовать особые отделы не офицерами НКВД, а армейскими офицерами. Ты понял? Вот так. И название поменял. Шёбы люди сразу почувствовали перемены. Вместо особых отделов, военная контрразведка стала называться СМЕРШ, то есть Смерть Шпионам. Хотели назвать СМЕРНЕШ, то есть, Смерть Немецким Шпионам. Но Сталин остроумно спросил: «А что, мы будем бороться только с немецкими шпионами? Предлагаю назвать просто СМЕРШ» И так стало называться. И ты знаешь, стало совсем другое дело! Все поменялось. И отношения, и качество подготовки операций, и разведывательная работа, и многое другое. Вот в это время я туда и попал. Просто повезло. Подбирали молодых офицеров-фронтовиков, и я, как говориться, попал под руку.

– Па! А после учебы и Крыма, ты куда поехал?

– Я получил назначение на Украинский фронт. Сначала мы стояли на Западной Украине, а потом – через Карпаты, в Венгрию. Впервые попал за границу.

– Понравилось?

– Понравилось? «Понравилось» – это не то слово. Другой мир! Я тогда в первый раз подумал о том, шё товарищ Сталин не во всем прав. Даже страшно стало от этой мысли.

– А в чем он был не прав?

– Ты понимаешь, я посмотрел, как там, в Венгрии, все было устроено, и понял, шё не должно государство заниматься всякими мелочами. Шё я имею в виду? Тяжелая промышленность, сельское хозяйство – это да. Государственное дело. Но рестораны, парикмахерские, ремонт одежды и обуви и т. д. – это нет. Не должно государство этим заниматься. Дай это частнику! Пусть он этим занимается. И заработок людям, и угрозу государству это не представляет. Зато будет лучше обслуживание и снабжение. А так, что? Обслуживание населения – ни к черту. Грубят, обсчитывают, обвешивают, качества нет. Во всех ресторанах примерно одно и тоже меню: борщ, котлеты, жареный минтай. Ну, я тебя спрашиваю, это правильно? Человек это может и дома скушать. А в ресторан люди приходят культурно отдохнуть, послушать оркестр, выпить и покушать то, чего дома нет. И в разных ресторанах должны быть разные блюда. Государство должно этим заниматься? Сколько в котлету положили мяса или хлеба? Ни в коем случае! Частник не даст качества – вылетит в трубу. А у нас государство держит такой штат всяких проверяющих! И все равно, воруют. Потому шё нет личной заинтересованности. Наоборот. Есть личная заинтересованность украсть. И там, в Венгрии, я это дело увидел. Разницу между частным и государственным. Сталин тут был не прав. Точнее сказать, он это все знал, но хотел держать под контролем. Шёбы люди, без его ведома, не могли и вздохнуть.

– А почему так?

– Почему? Я тебе так скажу: капитализм – это способ производства, а социализм – идеология. При капитализме какая идеология? Никакой. Стихия рынка. Человек человеку – зверь. Там действуют законы тайги – кто сильнее, тот и прав. Конечно, они многое изменили после Октябрьской революции. Испугались, шёб у них такое не произошло. Поэтому они рабочим, крестьянам, интеллигенции бросают кость. Но это старый номер. Рабочий человек там никакого влияния на политику государства не имеет. А при социализме система так устроена, шёбы богатые делились с бедными. Таким образом, не будет в стране слишком богатых и слишком бедных. Потому шё не каждый может дела делать. Один – коммерсант, а другой учитель музыки. Так шё, он должен быть бедным? Это правильно? Не правильно. Поэтому государство облагает налогами богатых и перераспределяет эти средства бедным, или тем, кто не может заработать. Больным, например. Это и называется социализм. Понимаешь?

– Понимаю. Но ты сказал, что Сталин хотел сделать так, чтобы без его ведома ничего не происходило. Это тоже социализм?

– Ну, смотри. Какого-то общего шаблона, стандарта, шё такое социализм, нет. В каждой стране это по-разному. Во Франции, например, или в Швеции, в Италии, в Китае. Везде, вроде, социализм, но везде он разный.

– Почему?

– Потому шё еще Ленин говорил: «Марксизм не догма, а руководство к действию». Шё он имел в виду? Ленин имел в виду то, шё каждая страна отличается от другой. Люди, история, география там разные. Все это имеет значение. Поэтому двух одинаковых стран нет. В каждой есть шё-то свое. Поэтому и взгляды на социализм в разных странах разные. Если говорить об СССР, то ты должен понимать, ше между отменой крепостного права в России и Октябрьской революцией не прошло и 60 дет. Это значит, шё народ еще не имел навыков самостоятельности. Люди не привыкли быть свободными. Они были, в каком-то смысле, как дети малые. Да еще и безграмотные. В этой обстановке нужно было все контролировать. Плюс ко всему, была угроза возврата к старому. Могли устроить контрреволюционный заговор и вернуть власть помещиков и капиталистов. Поэтому Сталин создал такую систему, шёбы всё держать под контролем. Я не знаю, правильно это или нет. С одной стороны, надо людям тоже дать некоторую свободу. Нельзя каждому заглядывать в борщ. Но с другой стороны, если каждый будет говорить и делать все, шё ему вздумается, то шё в этом хорошего? Трудно тут найти золотую середину. Всегда будут какие-то перегибы. Вот, взять, к примеру, жилищное строительство. Государство строит, и много строит. При Сталине строили намного меньше. Денег не было. Все шло на оборону. Теперь, смотри, какие районы новые появились! А людям жить негде. Казалось бы, чего проще. Разрешите людям самим строить себе жилье. На Западе, ведь, большинство людей живут в частных домах, а не в квартирах. Частное строительство оно же и экономику вперед подтолкнет. И люди, вместо того, шёбы водку пить, делом будут заняты. Так нет! В массовом порядке не разрешают. Почему? Земли мало? Нет. Земли навалом. Кирпича, цемента нет? Есть. А если не хватает, можно увеличить выпуск. Тогда почему не дают людям строить? О! Это интересный вопрос. Это пошло еще от Сталина. Большинство городских жителей жило или в общежитиях, или в коммунальных квартирах. Кто имел отдельную квартиру? Только начальство, старшие офицеры, писатели, артисты. Так почему Сталин не давал людям строить себе жилье? А потому шё он хотел, шёбы все от государства полностью зависели. И к тому же, в общежитиях и коммуналках люди всегда под надзором. За ними легко следить. Кто-то да в органы обязательно сообщит, если что. Таким образом, НКВД знало всё обо всех. Даже дворники были осведомителями.