Сегодня так много говорят об «осознанности». Раньше все больше о «сознательности». Забавно, что слова-то похожи, а смыслы прямо противоположные закладываются. В первом случае – это вроде как про себя и для себя. А во втором – это для других. Или в первом – жить здесь и сейчас. А во втором – целеполагание, воля и достижения. Мне по смыслу, конечно, ближе осознанность. Но вот и с этим словом смириться я не могу. Не отражает оно того, что мне представляется разумным принципом отношения к жизни. Уж простите за самомнение. Но если я этого не скажу, то зачем тогда я вообще решил написать целую книгу. Вот именно поэтому же. Потому что вот эта вся осознанность, кажется мне, не до конца осознанная. Слово только на замену не подберу. А если честно, то не решаюсь я пока термины вводить. И у меня есть комплексы. Как и у всех. Ну чисто так, от балды, я бы назвал свой подход – осознание. Хотя нет. Попахивает какой-то сектой. Лучше так – естественный. С претензией, что, мол, другого и не может быть. Все другое – выдумки мистификаторов. Так и реально не может. Не я его придумал. Природа. Физика, химия. Но ок – может, на каком-то этапе и Бог. Или Вселенная. Если хотите. Помним же, что автор агностик? Но, в любом случае, кто бы это ни был, в своей работе по сотворению человека использовал он обычные законы физики и химии. И некоторые уже понятны даже человеческой науке. Так что, даже не залезая туда, куда пока нам нос совать еще не положено, можно понять и осознать научный принцип функционирования того самого человеческого сознания. Как оно происходит на физиологическом уровне. На мой взгляд, лишь осознание электрохимических процессов мышления может привести к действительно осознанному отношению к жизни. Лишь тогда свершится чудо. Обыкновенное, привычное земное чудо – осознанность придет сама. Как и во всем. Потому как ключевое слово тут «знание». Не надо ничего выдумывать, ловить энергии, стоять на одной ноге, смотреть на солнце. Когда знаешь, тогда и осознаешь. Пока не знаешь наверняка – сомневаешься. Даже если веришь. Все равно сомневаешься. Ну хоть чуть-чуть.

Но при чем тут призвание и работа сознания? Ну ничего себе! Как при чем?! Мы же хотим понять, есть ли у нас призвание. Мы хотим понять, какое оно, если есть! Понимание – это результат работы сознания / мышления. Если мы узнаем, как оно работает технически, то, возможно, мы же сможем его усовершенствовать. Или использовать его возможности эффективнее. Или узнать, почему мы не понимаем то, что понять хотелось бы. И возможно ли это вообще. Во всяком случае именно этой мотивацией я руководствовался, когда стал изучать нейрофизиологию. Ведь по первому образованию я инженер-технолог. Мне для начала надо разобраться в механизме. Чтобы двигатель выдавал большую мощность, надо понять, как вообще он ее выдает. Хоть какую-то. И только когда понял как, можно уже думать, что подкрутить или что влить, чтобы крутилось быстрее или с большей тягой. В случае же с изучением работы сознания вышло все гораздо драматичнее. Оказалось, что мы игнорируем основной объем информации нашего мозга. Это все равно, что упорно использовать картошку в качестве цветов, выбрасывая клубни. Ну или пытаться разжечь огонь, высекать искру камнями. При том, что в кармане лежит коробок со спичками. Получилось как с Виагрой. Пытался найти лекарство для сердца, а нарвался на неожиданную побочную эффективность.

Как же так могло получиться? Столько веков люди не понимали чего-то, что вот так вдруг и резко стало понятно? И то не всем. Не торопитесь со скептицизмом. Не совсем так. Философские теории были всегда. Были мысли и рассуждения. Но не было доказательств. Не было технической возможности заглянуть в мозг настолько подробно, чтобы связать теоретические выкладки с реальными технологическими процессами. Особенно сложно было принять бездоказательные мысли, если они противоречат общественным стереотипам и способны радикально отразиться на привычном укладе жизни. Некоторые люди поверили, что Земля круглая только тогда, когда появились первые снимки планеты из космоса. И до сих пор даже смотрят на них с прищуром. Вот я и предлагаю в вопросе понимания своего призвания обратиться к доказательной науке, чтобы не превращать все лишь в философию. И начнем с сомнений.

Осознание любой истины начинается с сомнения. Самые сомневающиеся люди – это ученые. Поэтому я им доверяю. Благодаря их патологическим сомнениям и желанию разобраться до конца и двигается доказательная наука. Ученым нужны доказательства. И если даже они есть, то их проверяют, перепроверяют. И не для того, чтобы очистить совесть. А для того, чтобы убедиться самому. Нет у настоящего исследователя гена, отвечающего за «подгонку под ответ». Какой смысл, если вопрос тогда останется? Можно, конечно, срубить денег или получить какую-то премию, но если сомнения есть, то неугомонный мозг будет продолжать проверять. Исследовать дальше, втихую, до точки. Такая натура. Дальше, как мы знаем, любая точка порождает новое многоточие. Так и происходит движение к истине. А уже доказанное в бесконечном тексте исследований становится точками в предложениях. Достоверной информацией, которую ты знаешь. Не версией, не предположением. Информацией. Которую уже из головы не выкинешь. Она есть. Она заняла свое место. И готова к использованию для поиска ответов на следующие сомнения. Ты больше не будешь, как дурак, долбить камнем о камень, чтобы разжечь огонь, если знаешь точно, что в кармане у тебя лежат спички и они работают. Доказано. Точка.

Сомневайтесь. Сомнения приближают к неопровержимым доказательствам.

И, для большей объективности, начать разговор о физиологии сознания предложил бы с популярной сегодня и вполне себе научно обоснованной теории, что сознания не существует в принципе. И знаете, что – это выглядит вполне убедительно. Но только на первый взгляд. Мол, не мы управляем мозгом, а мозг нами. И у него свои интересы, заложенные генами: выживать, энергосберегать и передавать гены новым представителям вида. От этого исходит, толкая нас на поведение, способствующее достижению этих целей. Для решения этих задач в подчинении у мозга есть подразделения с химическим оружием – гормонами. С помощью его он управляет нашими эмоциями, желаниями и поступками. И никакой свободы воли нет. Мы делаем то, что запрограммировано в мозге природой. Обнадеживает в этой теории лишь то, что она сильно буксует в системе аргументации, когда сталкивается с примерами, получается, «неадекватного» поведения. Увидев достойного сексуального партнера, мы все же не всегда тут же кидаемся с ним спариваться. Несмотря на то, что мозг как бы хочет. Некоторые, не думая, прыгают в воду спасать утопающего, с риском для своей жизни и вопреки установкам