— Лелик! — крикнула девушка. — Доигрался!Тебе уже из деканата звонят! Я тебе говорила? Говорила? Доигрался, лопухушастый!

В трубке послышались шаги, и жиденький мальчишеский басокнеуверенно протянул:

— Да чего? Я же с Сергеем Михалычем договорился, чтосдам этот хвост в сентябре!

Честное слово!

— Во-первых, здравствуй, Лелик, — строгопроговорила Надежда, — во-вторых, если ты уже произошел от обезьяны, тонезачем снова обзаводиться хвостом! А в-третьих, я не из деканата.

— Здрассте! — отозвался Лелик. — Не издеканата? А откуда? Из библиотеки? Так я обязательно найду эти таблицы…

— Сложная у тебя жизнь, Лелик! — Надежда искреннеогорчилась. — И с деканатом у тебя проблемы, и с библиотекой… Ты ведьтолько на второй курс перешел, а тебя уже весь институт знает! Но я — совсем подругому поводу. Я… — Она замялась и, чтобы не слишком усложнять ситуацию, пошлана небольшую ложь:

— Я — тетя Пашки Тимофеева.

— Ну? — лаконично отозвался Лелик, явнообрадовавшись, что звонят не из официальных кругов, но еще не зная, чем емуможет грозить звонок Пашкиной родственницы.

— Скажи-ка мне, Лелик, у кого ты взял тот ноутбук,который продал Пашке?

— А что?

— Что за манера — отвечать вопросом на вопрос!

— А что, нормальный комп, и совсем не дорого!

— Я и не говорю, что дорого, — терпеливопродолжала Надежда Николаевна, — и не говорю, что комп ненормальный. Ятолько спросила, у кого ты его взял.

— А что?

Надежда тяжело вздохнула. Разговор явно пошел по кругу.

Неожиданно ей пришла в голову плодотворная дебютная идея.

— Лелик, а какие таблицы ты посеял?

— И ничего я не посеял! — Алексей ушел в глухуюоборону и, похоже, придерживался золотого правила — ничего непризнавать. — Ничего я не посеял, они где-то есть!

— Все где-то есть, — согласилась Надежда, —например, Янтарная комната… Интересно только, где. Короче, у тебя библиотекачто требует — наверняка таблицы логарифмов Брадиса?

— Точно! — Лелик искренне удивился. — А выоткуда знаете?

— Сама когда-то студенткой была!

Мысль, что немолодая тетка Пашки Тимофеева была когда-тостуденткой, вызвала у Лелика короткий ступор. Наконец он вежливо хихикнул,сообразив, что тетя шутит, и задал вопрос в своем излюбленном лаконичном стиле:

— И что?

— И то, — Надежда перешла на его язык, — еслирасскажешь, от кого у тебя этот ноутбук, я тебе дам таблицы Брадиса.

— Правда? — Лелик знал, конечно, что бесплатныйсыр бывает только в мышеловке, но пока это еще не остановило ни одну юную мышь.

Он еще немного помолчал, очевидно, испытывая душевные муки,и наконец выдавил:

— Игореха… Игореха Птицын.

Сказав "А", Лелик решился сказать и "Б",а дальше дружно последовали все остальные буквы алфавита.

— Дядя у него недавно помер, — сообщил он, —матери его брат. Там какие-то заморочки с наследством, сразу вроде не дают…

— Конечно, — вставила Надежда, — полгодаполагается ждать, вдруг объявятся другие наследники.

— Во-во, — охотно согласился Лелик, —полгода. А кому этот комп будет через полгода нужен?

Надежда Николаевна не стала спорить, хотя ей казалось, чтополгода — не такой уж большой срок, и вряд ли компьютер успеет так быстроустареть.

— Только Игореха сейчас в Крыму, автостопом с пацанамиуехал, — неожиданно вспомнил Лелик, — ему поэтому и нужны былиденьги…

— Понятно. — Теперь ей стала ясна причинабеспокойства об устаревании компьютера. — А мать его как зовут? —неожиданно заинтересовалась она.

— Анна… Анна Константиновна… — неуверенно проговорилпарень. — А зачем вам?

Она про этот ноутбук ничего не знает… Эй, не говорите толькоей, а то она Игореху сожрет! Он ей сказал, что деньги на Крым заработал.

— Не бойся, — Надежда Николаевнаусмехнулась, — не заложу я твоего Игореху! Ты вот только, Лелик, вот чтомне скажи. Ты не знаешь случайно, где его дядя жил?

— Чей дядя? — Лелик вдруг на глазах поглупел.

— Игорехин дядя, — терпеливо ответилаНадежда, — который умер. Хозяин ноутбука.

Теперь информация была исчерпывающей, и как бы Лелик нипоглупел, он должен был ее понять.

Секунду подумав, он действительно неохотно сообщил:

— Ну был я у него один раз… А что такого-то?

— Да ничего такого! — Надежда начала терятьтерпение. — Где? Где ты у него был?

— На электричке ехали, — Лелик предалсявоспоминаниям, — с Витебского вокзала. Станция.., как же это.., что-то такоесмешное… Вроде Западлово.., или Запоздалово…

— Западалово? — предположила Надежда Николаевна.Сердце у нее учащенно забилось, а ноздри затрепетали как у гончей, почуявшейдичь.

— Во-во, точно! — обрадовался парень. —Западалово!

— А там куда? Не помнишь?

— Почему это не помню! — на этот раз Лелик,кажется, обиделся. Видимо, хорошая память составляла одно из качеств, которымион гордился. — Очень даже помню! Прямо от станции по дороге, мимомагазина, потом повернуть направо, и там — второй дом.., или третий. — Оннеожиданно засомневался. — Нет, кажется, все-таки второй…

— Ладно, в общем, или второй, или третий. —Надежда решила больше не мучить юного Лобачевского. — В общем, спасиботебе.

— Эй, — Лелик решил, что настырная Пашкина тетка вдухе времени решила его кинуть, — а как насчет таблиц Брадиса?

— Да не волнуйся! Будет тебе Брадис, не сомневайся!

Надежда Николаевна снова ехала в пригородной электричке, нона этот раз с ней не было тяжелых сумок, а самое главное — не было тяжелого иунылого дачного настроения. Сегодня она чувствовала необыкновенное оживление инесомненный интерес к жизни. Анализируя от нечего делать свое состояние,Надежда поняла, что испытывает воодушевление и прилив жизненных сил, которыйбывает у нее в те моменты, когда она, по словам мужа, ввязывается в очереднуюнеприятность, а на самом деле — приступает к очередному самодеятельномурасследованию. Совесть свою, которая пыталась поднять голову и напомнить одолге жены и о честном слове, которое она давала мужу, Надежда Николаевна, недолго думая, запихнула в глубину души, на самое, можно сказать, дно. И беднаясовесть трепыхалась там, как пойманная в мышеловку мышь. Но скоро затихла. ,Вагон был почти пуст, только через скамейку от Надежды сидела тетка прилично зашестьдесят с большой корзиной на коленях.