с института ещё пошло. Там пацан был один, поклонник мой, так сказать. Любитель всего итальянского… Мечтал меня однажды в Рим свозить. Прозвал меня Дольче Вита. Про «сладкую» как-то быстро забыли, а Вита прицепилось…

– Вита… – задумчиво повторил Эрих, залпом допил кофе и завёл машину. – А что ты знаешь про твоего отца?

– Кроме того, что он подлец, кобелина и изгадил маме всю жизнь?

– Да уж! – иронично хмыкнул обычно невозмутимый блондин. – А потом эти женщины удивляются, что у их дочерей личная жизнь не клеится… С таким отношением к мужчинам и, особенно, к своему родному отцу, можно сразу в монастырь сдаваться или ориентацию менять.

Спорить Ева не стала. Наверное, он прав.

Обида на родителей действительно отравляла ей жизнь довольно долго. Теперь вот взрослая, вроде уже улеглось, но, если копнуть глубже…

– Я знаю только, что звали его Виталием. Мама о нём никогда не рассказывала вообще ничего. Всегда начинала нервничать и кричать, если я спрашивала. Даже фоток не было. Она всё выкинула.

– Знаешь… – Эрих смотрел вдаль, на дорогу. – А что если попробовать его найти?

– Не надо! Ему до меня столько лет не было дела, а я его искать буду… Щас! Давай, ага, «Жди меня» устроим… Нет уж, не надо!

– А тебе не приходило в голову, что он, может быть, никакой не подлец, и не бросал вас… Вдруг с ним что-то случилось, поэтому он и исчез так внезапно.

Эрих, отвлекаясь от дороги, поглядел в пасмурное лицо Евы.

– Не надо всякие фантастические версии выдвигать! Всё прозаично – он бросил мою беременную мать, потому что ему на хрен не нужна была на шее баба с ребёнком.

– Я всерьёз подозреваю, что волшебная кровь в тебе от мужчины. Мать и бабушка ведь у тебя простые смертные. Могло прийти через несколько поколений, конечно, но… Если я прав, возможно, у твоего отца были веские основания исчезнуть без объяснений. Законы иного мира весьма суровы. Неизвестно, чем тебе могло грозить родство с фейри. Если постараться, мы можем отыскать и распутать эти ниточки… Захочешь, скажи!

– Спасибо! Я подумаю, – тон Евы давал ясно понять, что думать на эту тему она не собирается.

– Подумай! – он усмехнулся. – Вита…

***

Одинокая заправка вскоре скрылась из вида. За окном мелькали пожухшие от заморозков поля, полуголые лесочки. Навстречу проносились огромные тяжеловесные фуры, похожие на глазастых китайских драконов с непомерно длинным хвостом.

Ева не представляла, где они. Ехали уже второй день. Сначала вдоль дороги мелькали сине-белые вывески со знакомыми и не очень знакомыми названиями. Потом знакомых названий становилось всё меньше.

И она бросила наугад, пытаясь выяснить хоть что-то:

– Мы в Новосиб едем?

– Нет.

И снова долгая тишина.

Да, конечно. До Новосибирска они бы уже добрались. Это даже Ева понимала, хотя она, не будучи водителем, плохо ориентировалась в дорогах и расстояниях. Она просто надеялась, что её провокационный вопрос сработает как приглашение к беседе…

Но надежда не оправдалась. Эрих молчал.

– А куда? – решила так просто не отставать Ева.

– Я не могу тебе сказать.

Чернова обиженно поджала губы и отвернулась снова в окно.

– Когда ты не знаешь, это проще скрыть от тех, кто хочет знать, где ты сейчас, – помолчав, соизволил пояснить Эрих.

– А кто-то хочет знать? – хмыкнула она.

– Да. Я тебя от них… как бы спрятал… Чем меньше ты знаешь, тем это легче сделать. Это требует определённых усилий, а дорога у нас ещё дальняя. Поэтому давай так – вопросы ты будешь потом задавать. Когда мы окажемся в безопасности.

– А мы в опасности?

– Я – нет, – многозначительно и лаконично бросил надменный «викинг».

– Если нам так срочно надо куда-то там попасть, почему мы на самолёте не полетели? – не унималась Чернова, здраво рассудив, что у человека, который гоняет на такой тачке, на пару билетов в эконом-класс деньги бы точно нашлись.

– Я попросил не задавать вопросов, – холодно напомни её спутник. – Объясняю. Я не очень дружу с воздухом. Там тебя прикрывать мне было бы намного сложнее. У большинства из нас своя стихия. Я не про гороскопы сейчас. У мужчин – это, как правило, воздух или огонь, у женщин – вода и земля. Но бывают исключения. Я земной. И в воздухе я слаб, как обычные люди. Поэтому я не рискнул лететь самолётом. С духами воздуха я могу и не совладать, а ты ведь не желаешь, чтобы из-за одной тебя расхерачился об землю какой-нибудь Боинг с тремя сотнями пассажиров на борту.

– Что и такое может быть?

– Запросто. По моей статистике 95% авиакатастроф так и происходят. Кому-то надо убрать кого-то… как бы случайно. Людям и в голову не приходит, что можно подстроить катастрофу ради того, чтобы убрать одного единственного человека.

– Да ну! Не верю. Разве не проще его лично грохнуть? Кому надо так заморачиваться?

– Иногда не проще. Я бы посмотрел на того, кто меня на земле грохнуть попробует. А вот вместе с самолётом…

– Самолёт ведь всё равно об землю разбивается, а не об воздух! Пока ты в небе, ничего тебе не грозит… – неуверенно возразила Ева. Помолчав, не удержалась: – А другие пять?

– Что?

– Ну, ты говоришь: 95%, чтобы избавиться от человека, а остальные?

– Да просто от баловства… – он равнодушно махнул рукой. – Нечисти скучно, она и пакостит. Нет, ну, есть ещё механика и человеческая халатность… Но это единичные случаи. Без вмешательства такие вещи никогда не обходятся.

– Ты хочешь сказать, что какие-то долбанные скучающие эльфы способны за один присест угробить триста пассажиров? – ужаснулась Ева. – Но как?

– Жизнь не стоит на месте, милое дитя, – назидательно пояснил блондин. – Мир меняется. И не только мир физический, мир материальный... Они тоже меняются, приспосабливаются, эволюционируют. Появляются новые формы: гремлины, урбанусы, крысятники, лифтовые, балконники…

Ева фыркнула.

– Ничего забавного! – строго сказал Эрих.

– Лифтовые и балконники! Это звучит как лифтёры и срочно удирающие от мужа любовники… А гремлины – это те милахи, которых нельзя кормить после полуночи?

– Что тебя так смешит? Люди всегда называли нечисть, либо исходя из того, где она живёт, либо как вредит. И никого это не удивляло. Гремлины – это те милахи,