Реймер увидел большую морскую птицу; вспугнутая движением катера, она расправила крылья и, поднявшись над бухтой, низко пролетела прямо над ними.

Келлер услышал хлопанье крыльев. Крылья ангела.

Он завидел, как что-то, проходя над венком, отразилось в воде.

Вот здесь закончилась его жизнь, и здесь же он ее воскресит. Теперь его сердце знало это наверняка.

Оно было ему открыто.

«Твои дети ждут, Эдвард».

— Ну вот вам и Логан, — повернулся к Келлеру Вилли Хэмптон, остановив такси у бордюра. — С вас двенадцать пятьдесят.

Келлер подал ему двадцатку и поднял спящего ребенка.

— Надеюсь, вашей дочке полегчало.

Вилли вынул из кармана пригоршню мелочи.

— Кому?

— Да, говорю, вашей дочери. Надеюсь, она чувствует себя лучше.

Вилли протянул сдачу.

— А, ну да. Сдачи не надо.

Келлер поднял ребенка на плечо и пошел.

Вилли Хэмптон захлопнул дверцу, после чего из Логана вырулил на Доневерс-стрит, проехал четыре-пять домов и понял, что впереди тупик. Вот же черт. Он срезал еще один квартал к западу от крупного жилого комплекса Уинтергрин-Хайтс. Держа путь назад, он заприметил, как тот его пассажир с ребенком заходит в облезлый домишко. «Не знаю твоей истории, друг, но сдается мне, что она весьма печальна». Вилли Хэмптон покачал головой и вернулся к своей излюбленной мелодии из мюзикла. Через несколько часов он уже будет в самолете, держащем курс на Гавайи.

По пахнущей шампунем хлопковой пижамке Дэнни скакали крохотные лошадки в сердечках. Мэгги приникла к ней щекой и беззвучно заплакала.

Наступала ночь. Если сейчас не уложить Дэнни в кроватку и не начать рассказывать ему сказку, он начнет капризничать… Мэгги сделала попытку встать, но ноги не послушались.

Должно быть, она спит. И ей все это снится.

Она сидела в своей притемненной студии и смотрела туда, где парк, лебеди на пруду, радужное мерцание воды под фонарями, стилизованными под начало прошлого века. Внизу приглушенные чужие голоса. Картина у Мэгги была почти закончена. Она как раз работала, когда среди дня позвонил Натан и залепетал каким-то сбивчивым, смазанным голосом. Она у него такого и не слышала. Он что, нетрезв?

— Мэгги? Мэгги. Тут… в общем, плохо тут.

— Натан, что там такое?

— Полиция, ФБР. Они скоро приедут.

— Полиция? ФБР? Натан, что случилось? Что-нибудь с Дэнни?

В ответ какой-то глухой, кашляющий звук.

— Натан!

— Он… Он пропал, Мэгги…

— Натан, где Дэнни?

Руки отчаянно дрожали. Дэнни пропал? То есть его нет в живых?

— Его увел какой-то мужчина…

— Нет! Натан, нет!

— Я за ним погнался. Остановил поезд и побежал. Но не смог догнать. Но я его поймаю. Полиция везде ищет… Клянусь, я его найду и приведу. Я буду здесь, Мэгги. Прямо на этом самом месте.

Ноги сделались как ватные; она осела на пол, нянча у груди трубку. Сзади могло бы показаться, что она тешит ребенка.

Так начался этот сон Мэгги.

А затем раздался звонок в дверь.

Там был Джин Карр, врач-сосед дальше по улице. Они с Натаном играли в гольф в Хардинг-парке. С ним люди в штатском — полиция. Представились, показали удостоверения.

— Прошу вас, миссис Беккер, садитесь.

— В чем дело?

Джин деликатно взял ее за руку.

Это сон. Она знает, что они сейчас ей скажут.

Дэнни мертв.

— Миссис Беккер, вы нас поняли?

— Нет.

— Вашего ребенка похитил незнакомец.

Она трет глаза, поводит головой из стороны в сторону.

Нет. Они ошибаются. С хорошими семьями такого не случается.

Нет.

Натан бы этого не допустил. Дэнни особенный ребенок.

Все переглядываются. Лица мрачно-торжественны. То есть ошибки здесь не было.

Как не было, когда была? Была, и говорить тут нечего!

Она кого-то лупцует, чтобы он подавился своими словами. «Да как вы смеете мне такое говорить? Вон из моего дома! Приведите мне моего ребенка!»

В себя Мэгги пришла на диване в гостиной. Кто-то держал ее за руку. Натан. Глаза красные. Над ними стоял Джин, а рядом его жена Шэрон, зябко обхватившая себя руками. Шэрон какая-то дальняя родственница президента. Любит малиновый чай. Джин попросил Мэгги принять две таблетки, которые протянул ей вместе с забавным стаканом Дэнни из Диснейленда.

Таблетки Мэгги приняла. Один из агентов ФБР (тот, что постарше, со шрамом на подбородке) наблюдал с края дивана. Младший был на телефоне. Полицейские передвинули бабушкино кресло в стиле Людовика XVI и разместили стол прямо там, где Натан с Мэгги обычно ставят елку. Дэнни любил… любит Рождество. Техник по-хозяйски установил всюду телефоны, магнитофон, пробросил провода. Джин сказал, что таблетки ей для успокоения.

Где ей было бы удобнее?

Натан предложил студию. Джин и женщина-полицейский в джинсах помогли ей подняться наверх, где она сидела и смотрела на парк.

Агенты ФБР разговаривали с ней несколько раз. Знала ли она Анджелу Доннер? Франклина Уоллеса? Нет. Потом детективы из Сан-Франциско. Потом еще кто-то. Линда Тарджен, полицейская в джинсах, сидела с ней, молча попивая кофе.

— Дэнни уже пора спать, — сказала Мэгги.

Тарджен улыбнулась и кивнула. Хорошенькая.

Мэгги смотрела, как лебеди на пруду прячут головы под крылья. Забавно, насколько реальными могут быть сны. Даже как-то странно. Но вот пришло время проснуться. Пора укладывать Дэнни спать.

Вот опять кто-то вошел — тот большой инспектор, что в рваной ветровке и с запахом «Олд спайс». Его мягкие серые глаза словно светились пониманием. Он нежно тронул Мэгги на плечо (вот и хорошо; может, теперь она проснется).

— Как поживаете, Мэгги? — спросил Сидовски.

Она ничего не ответила.

— Нам надо пообщаться еще немного. Это важно. Вы готовы со мной поговорить, нам всем помочь?

Он присел рядом с ней.

Мэгги кивнула.

Успокаивающее присутствие Сидовски ей нравилось.

— Мы делаем все возможное, чтобы вернуть Дэнни домой. Помочь нам может все, что вы можете вспомнить, — даже то, что может показаться странным или несуразным. Вы же меня понимаете?

— Угу. — Подбородок Мэгги дрогнул. — Значит, это все на самом деле, инспектор? Кто-то забрал моего ребенка, и я на самом деле не сплю?