Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не позволила втянуть себя в бессмысленную словесную перепалку и с достоинством поднялась со скамьи.
— Всего вам доброго, господин Шелтон.
Уже по дороге домой у меня мелькнула мысль, что вообще надо было стребовать с него не деньги, а услугу, а то и поход куда-нибудь, присмотреться. В конце концов, приближенный Уолтера, известного миллионера и Пятого Номера, — это явно не самый глупый и бестолковый (и бедный) человек. Но потом я порадовалась, что не стала. Мозг подумал явно вперед девицы и правильно сделал.
У меня цель имеется. А за двумя зайцами погонишься…
Оливия
Однажды я прибью свою подругу от большой к ней любви.
Сегодня утром Флора пролила кофе на мою заготовленную с вечера блузку.
Выяснила я это из оставленной на столе записки. Потому что дорогая подруга убежала на работу, пока я еще спала, и — добрая душа! — забрала блузку с собой, мол, закинет по дороге в прачечную, а то пятна от кофе отвратительно отстирываются, а я же эту блузку так люблю, так люблю, сил нет как люблю. Быстро простирнуть и просушить магией — это, конечно же, не дело так обращаться с ценным предметом. И вообще, в качестве извинений она из моего шкафа платье достала и погладила…
Лиса. Вот почему рыжая — я, а лиса — она?
Впрочем, когда меня называли рыжей мне не нравилось, хоть я и понимала, что против природы не попрешь, но не такие уж они и рыжие, мои волосы! Так, чуть-чуть. И веснушек нет, между прочим, разве можно быть рыжей без веснушек?..
И нет, мой цвет волос мне все равно нравился, несмотря на то что роскошной темно-русой косе Флоры, я нет-нет да завидовала. Но измывательства старших братьев и связанные с ними детские комплексы были сильнее меня.
А платье я не надела (Ах, как я любила Флору, бегая по квартире с утюгом в одном белье и чулках и экстренно наглаживая новый вариант костюма для выхода!). Что бы там ни думала себе подруженька, я иду на деловую встречу пусть это хоть трижды лучший ресторан. В конце концов Уолтер — занятой человек, у него поди встречи на месяц вперед расписаны, и я буду благодарна, что меня в это плотное расписание впихнули, пожертвовав спокойным обедом.
Я оделась как на собеседование — строгая блузка (пусть не белая, что б тебе, Фло! а серая) с бантом, темно-зеленая юбка ниже колена. Не очень густые, но пышные волосы — подколоть, убрать, оставить лишь волнистую линию челки. Минимум косметики для свежего вида, строгие черные ботинки и любимое темно-серое пальто. Строго и исключительно по-деловому.
Господин, Уолтер, я иду!..
Ресторан «Золотой ягненок» встретил меня высоченными стеклянными дверями с позолоченными ручками… которые мне перегородил швейцар, вместо того чтобы любезно распахнуть.
Легкое ощущение дежавю нахлынуло и пропало, оставив за собой неприятный осадок и эхо слов «Не положено!».
— Полагаю, мэм, что вы ошиблись дверью, — сдержанно произнес швейцар, выразительно окинув меня взглядом со шляпки до ботинок, особенно задержав взгляд на слегка потертом набитом бумагами портфеле. — Кафе находится на противоположной стороне улицы.
— Нет, я не ошиблась дверью, — раздраженно отозвалась я, поборов секундное ошеломление — меня что, не пускают в ресторан, только потому что я выгляжу как-то не так, как должна в представлении многоуважаемого швейцара?! — У меня здесь назначена встреча с господином Уолтером.
— В таком случае, вам придется подождать господина Уолтера, — снисходительно сообщил мужчина, явно мне не поверив. — И если он подтвердит…
Швейцар осекся, а я вздрогнула и едва ли не подпрыгнула, потому что на мою талию легла чужая рука, а низкий голос, раздался так близко, что щекотно шевельнул дыханием тонкие волоски возле уха.
— Госпожа Трейт, крайне рад вас видеть, — а потом доброжелательные и даже какие-то бархатистые интонации сменились резким высокомерным тоном, от которого у меня по позвоночнику мурашки пробежали: — В чем дело?
Вопрос явно был адресован не мне, а все еще загораживающему дорогу швейцару, не успевшему перестроиться.
— Прошу прощения, господин Уолтер, — мужчина мгновенно утек в сторону, и стеклянная дверь отворилась, обдавая нас волной теплых вкусных ароматов, мгновенно вызывающих аппетит. — Добро пожаловать в «Золотой ягненок».
И я торопливо шагнула вперед, стремясь избавиться от тяжести чужой руки на талии. И в принципе увеличить некомфортно близкую дистанцию.
Почти сразу ко нам подскочил лакей, принявший мое пальто. Я намеревалась снять его самостоятельно, но Уолтер все же успел перехватить тяжелую ткань в момент, когда она сползала с моих плеч — не вырываться же было в самом деле? Да и в конце концов это обыкновенная галантность…
Метрдотель при нашем появлении расцвел ослепительной улыбкой, мне даже захотелось прищуриться.
— Господин Уолтер, премного рад снова видеть вас. И вашу спутницу, разумеется. Прошу… ваш столик готов.
Реверанс в мою сторону я предпочла с достоинством проигнорировать. Хоть в отличие от швейцара, этот служитель «золотого руна» и не позволил себе продемонстрировать пренебрежение, все равно дело уже было сделано, свою неуместность я ощутила ярко и полно.
Мелькнувшее в одном из зеркал отражение это лишь подтвердило. Нет, я не смотрелась беднячкой на фоне роскошного интерьера, я просто была здесь странно чуждым элементом.
В зале соблазнительные ароматы кухни перемешивались со свежим оранжерейным запахом — на каждом столе стояли букеты белых роз в черненых вазах. Безукоризненная белизна скатертей, ненавязчивая фортепьянная мелодия, плывущая где-то над головами. Зал не был полон, но и пустующим его было не назвать: несколько столиков были заняты, а пока мы шли за официантом, Уолтер обменялся сдержанными кивками как минимум с тремя из присутствующих.
— Прошу, господин Уолтер.
Нас привели в угол зала — не индивидуальный кабинет (и слава богу!), но все равно уединенное место возле панорамного окна с видом на сад, в котором по летнему времени, наверняка, тоже устраивают трапезы. Незнакомое мне дерево в кадке за спиной Уолтера отгораживало нас от остального зала, создавая интимное ощущение отгороженности от всего мира.
Я начала подозревать, что Флора была права…
— Желаете что-нибудь на аперитив? — осведомился официант у промышленника, пока я украдкой озиралась, стараясь не выглядеть уж совсем любопытствующей деревенщиной.
— Бутылку «Шангри» девяносто пятого и к нему что-нибудь на свое усмотрение, — не раздумывая бросил Уолтер, и мужчина в черном фраке, выглядящий как известный дирижер, а не мальчик на побегушках, испарился.
Я подняла голову и впервые с позавчерашнего дня встретилась с промышленником взглядом. Однозначно, в отличие от некоторых, он выглядел на фоне окружающих нас красот более чем уместно. И дело, опять же, было не в дорогой одежде, а в каком-то… лоске что ли. В ауре силы. В уверенности, что именно здесь его, Энтони Уолтера, законное место.