Айрис увидела всех пятерых психологов. «Они в каюте Кэрол», — возникла надпись на ставшей плоской «ладони» одного из щупалец-манипуляторов Хлопотуньи.

— Меня воспитали в уважении к мнению коллектива. Но это не значит, что я готова отказаться от своего мнения. Предлагаю оставить этот вопрос пока открытым. На данном этапе. Я совершенно точно более компетентна во всем, что касается Коло, чем каждый из вас. И, уж не взыщите, все вы вместе.

Никто из группы не произнес ни слова. Но Айрис была уверена: разумные люди не могут не признать ее правоту.

— Возможно, наш случай не подпадает под классификацию, но Психоисторию я изучала.

— Вот даже как!

— Это интересно!

— Неожиданно!

— Похвально!

Мама была права: я сумела и еще сумею их удивить!

— Думаю, выскажу общее мнение… — Нага взяла интонацию Председателя, — мы согласимся с этим предложением — отложим рассмотрение вопроса о Командире.

— Если в этом мы пришли к согласию, каков второй вопрос?

— Прежде чем мы продолжим, считаю должным предупредить всех присутствующих.

Нага не смогла скрыть удивления: Борн? Он ни о чем не говорил с ней! Они ни о чем предварительно не договаривались.

— Это неэтично, неколлегиально, Борн. С Айрис мы обсуждаем только утвержденные в Группе вопросы.

— У меня не вопрос. Предупреждение, если хотите.

Становилось все интереснее. Не только она, никто из Группы, даже Председатель — хороша же цена подобному Председательству, — не знал, о чем собирается говорить Борн!

— После того, как Айрис поделилась с нами историей Последней Одиссеи своих родителей — Командира и Штурмана Коло, и живейшим образом поддерживая ее призыв к откровенности и открытости, я позволю себе внести небольшую ремарку в Корабельную Сказку. Отныне в нее будет заноситься каждое событие и каждый, имеющий значение для Экспедиции разговор.

— Вы хотите сказать, что и этот разговор фиксируется?

— Именно это Борн и сказал, Эммануэль. Я полностью поддерживаю ваше начинание, Борн, — искренне поблагодарила Айрис.

— Молодчина! И как я не додумался!

— Как обычно, вы чуть запаздываете, Могу. Я то же за. Хотя теперь это не имеет значения, — поддержала Кэрол.

— Действительно, так мы предотвратим повторение того безобразия, о котором сообщила Айрис. Как будто скрыть факты от ГеККа — подвиг, — согласившись, не смогла не уязвить Нага.

— С вашего позволения, придется вернуться к насущным проблемам.

Пусть и не хотелось Айрис продолжать этот разговор, но что делать.

— Напоминаю вам: завтра утром произойдет окончательная инициация всей Взлетно- посадочной команды. По Корабельной Инструкции присутствие Командира Экспедиции обязательно. Как поступим?

— Полагаю, мы все решили. Тем более, каждое слово зафиксировано, — Кэрол кивнула в сторону Борна.

— Айрис будет исполнять обязанности Командира.

— Но временно.

Эммануэль с интересом посмотрела на поставившую точку Нагу.

— Да, именно так. Встречаемся завтра у Зала ожидания, — подтвердила решение Председатель Комиссии.

— Позвольте выразить благодарность за нашу беседу-встречу. Это первое подобное мероприятие за последние десять лет, в котором я участвую. Очень взволнована.

Айрис коснулась экрана. Свечение медленно растаяло. Браслет вновь «распался» на фрагменты. Этот браслет-игрушку сделал для нее Папа, когда Айрис была совсем маленькой. Каждому из тех, с кем она общалась, принадлежала пластинка определенного цвета. Так Малышка училась не только общаться на расстоянии, но и легче запоминала цвета. Со временем функции браслета связи усложнились. Детский браслет необходимо было поменять. Но Айрис уговорила Папу не менять ее веселый разноцветный браслетик. И Папа сумел выполнить просьбу любимой Малышки. Сумел, сохранив его «детский» дизайн, создать великолепный, многофункциональный браслет связи. Айрис покрутила браслет на запястье, перебирая пластины. Она и не думала, что за столько лет бездействия он сохранит свои качества, сможет функционировать.

— Это потому, что ты не снимала его.

Совершенно «вдруг» — Айрис не обращалась к ней — высказала предположение Хлопотунья.

— Ой, ты читаешь мои мысли?!

— Конечно, нет. ВИСМРы не умеют читать мысли. Не знаю, как это получилось.

— Хлопотунья! Уверена, что знаешь тысячу и один способ, как обойти Закон. Но со мной это не пройдет! «Не знаю, как это получилось!» — не твой текст — мой! Ты должна выдавать мне проверенную четкую информацию. Ну и что ты скажешь о нашей беседе?

— Хотела сказать, что после десяти лет это первый сеанс связи. Но ты это сама сказала.

— Ты невозможна. Я спросила о впечатлении от беседы. Что ты думаешь?

— Малышка! Любая ВИСМРа на моем месте давно бы получила когнитивный диссонанс! Четкие факты? Или впечатления? Может быть, что-то еще? Третье? Ты уж определись.

— Я начну сейчас «дышать» и «потеть», и ты сделаешь вывод, что я взволнована! Из-за тебя! И проверим твой когнитивный диссонанс!

— Малышка! Это шантаж!

— Учусь «взаимодействовать».

— Ты учишься слишком быстро!

Голос Хлопотуньи. Ее интонации. Способ построения фразы, манера артикулировать. Все, к чему Айрис привыкла. И то, как совсем иначе говорит каждый из Группы Психологов. Вот это, как-то сразу поняла Айрис, мешало ей, резало слух. Было еще одной причиной — кто бы мог подумать о таком — ее неосознанного беспокойства и напряжения. Как-нибудь, но не сейчас они обсудят это с Хлопотуньей.

Как и договаривались, они встретились у дверей Зала Ожидания.

— Приветствую вас. Надеюсь, я не опоздал.

— Салют, Айрис, — поздоровался «за всех», остальные лишь кивнули головами, Могу.

— Вы не опоздали.

— Прекрасно. Начнем?

Не ожидая ответа на свой риторический вопрос, Айрис приложила ладонь к яркому на молочно-белом фоне пятну зеленого листа. С мелодичным звоном сплошная стена «треснула» и раздвинулась, образовав вход в Зал Ожидания.

— Прошу вас.

Айрис отошла в сторону, пропуская вперед многозначительно переглядывающихся Психологов. Нага, Эммануэль и Кэрол вошли первыми. Борн придержал Могу, жестом пригласив Айрис — ladies first, — и только после нее мужчины тоже вошли в Зал Ожидания. На первый взгляд, здесь вроде бы ничего не изменилось с предыдущего посещения. Но Айрис — которая во время полета бывала в Зале ежедневно, подумать только, каждый день, в течение… о, лучше не считать, дней, сбежавшихся в года, проверяя состояние подсолнухов, — замечала все, вроде бы незаметные перемены. Освещение сектора, в котором располагались анабиозные капсулы Взлетно-посадочной команды, было чуть интенсивнее. Оттуда доносился еле слышный в относительной тишине, но плавно нарастающий звук — «пение комара» сменялось густым «жужжанием шмеля».

— Вот как это происходит!

— Мы тоже так жужжали?

— Я так волнуюсь!

— Они проснутся все сразу?

— Надеюсь, мы сможем справиться!

Каждый Психолог реагировал сообразно своему характеру и темпераменту, внутренним установкам на дальнейшую работу. Хорошо бы, чтобы их взаимоотношения не повлияли на общий процесс. Единственное, чего хотела, на что надеялась Айрис.

— Понимаю ваше волнение. И нетерпение, и надежды. Нечто подобное испытывала и я в те минуты, когда