Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один из людей с рацией сказал Хансарду:
– Извините, сэр. Мероприятие закрытое.
– Я по приглашению. – Хансард достал водительские права.
Человек с плащом через руку назвал в рацию фамилию Хансарда и его номер соцстрахования, затем попросил открыть «дипломат».
– Извините, сэр, – сказал фэбээровец? агент Секретной службы? – Требования безопасности. Наша работа.
– Да. – Хансард закрыл «дипломат» и пошел к собору.
Перед длинным лимузином собрались шоферы в одинаковых черных костюмах и белых рубашках с узкими черными галстуками. Черные фуражки лежали на капоте. Шоферы курили и пили из банок диетическую пепси. Некоторые были рослые, плечистые, спортивные, у других на рубашках остались складки там, где баранка упирается в брюхо, но из-за одинаковых темных очков в тонкой металлической оправе все казались на одно лицо. Эти люди гоняли на своих больших автомобилях, зная, что никто их не остановит, парковались в неположенном месте и прикуривали от штрафных квитанций. Формально привилегии относились к их пассажирам, но именно шоферы безнаказанно проезжали на красный свет.
Хансард подумал, что Аллан назвал бы это «наглядным примером просачивания благ сверху вниз»[21], и они бы вместе посмеялись.
Подъехал еще один лимузин, мускулистый шофер вышел и открыл дверцу. Вылез пассажир в темно-синем костюме с багровым аскотским галстуком и большим перстнем на пухлой руке. Лицо под седой шевелюрой, несмотря на морщины, отчасти сохраняло былую тонкость.
– Здравствуйте, Рэй, – сказал Хансард.
Арнольд Рэйвен ответил:
– О, привет, Николас. Рад встрече, пусть и по грустному поводу.
Охранник попросил у Рэйвена документы, глянул на карточку и спросил:
– Сэр, у вас нет чего-нибудь с фотографией?
Рэйвен поднес ламинированную пластиковую карточку к рации охранника.
– Арнольд Рэйвен, «Вектаррей текнолоджи». – Он приложил карточку к рации. – За эти устройства мы берем с налогоплательщиков немалые деньги. Отчего бы вам не пользоваться своим?
Охранник тем же вежливым тоном сказал: «Да, сэр» и пропустил Рэйвена; они с Хансардом вошли в собор. Внутри было прохладно, тихо и темно, свет пасмурного дня едва пробивался через витражи.
– Вам здесь нравится? – спросил Рэйвен, указывая на серые каменные арки.
Хансард поднял голову: своды уходили больше чем на сто футов вверх. Впереди, словно в зеркальном коридоре, тянулись бесконечные арки.
– Я не так часто здесь бывал. Это… впечатляет.
– Это громада, Николас. Впрочем, я пристрастен. Джонни Рокфеллер вбухал сюда полмиллиона долларов. Кажется, дьявол однажды предложил Христу дворец, и Христос отказался.
Хансард невольно улыбнулся, самую малость.
– А где бы вы провели эту церемонию?
– Для меня тут вопроса нет. Афинская агора. Но, разумеется, Афины в этом году не обсуждаются. Наши друзья с «узи» под пиджаками, те, что стоят снаружи, психанули бы от одной этой мысли. Интересно, что они думают о наших субботних покерных посиделках у Аллана?
Они свернули, прошли через сувенирную лавку собора, мимо открыток и миниатюрных горгулий, и оказались во внутреннем дворе.
Здесь хранилась резьба для все еще не завершенного собора: штабеля облицовочных плит, мраморные блоки, составленные, словно детские кубики. Посередине на траве установили шатер с чашей для пунша на столе. Мужчины в темных костюмах и женщины в черных платьях разговаривали небольшими группками. Всего здесь было человек тридцать.
– Вообще-то, серьезная техническая проблема, – сказал Рэйвен. – Где собрать разнообразных дипломатов и миллионеров без того, чтобы какие-нибудь боевики сорвали поминки?
– А где прах?
– Боб Куллен забрал. Развеет его над шельфовым ледником Росса.
Хансард негромко хохотнул.
– Последнее неполитизированное место на планете. Хорошо придумано. Это Роб решил?
– Аллан. Сказал Куллену с год назад.
Хансард стиснул зубы.
Если Аллан знал… если он был болен… если досье Монтроза и смерть Беренсона – всего лишь совпадение…
– Он не знал, – неопределенно заметил Хансард.
– Мы все знаем, Николас, – удивленно возразил Рэйвен. – Аллан производил впечатление фаталиста?
– Нет.
– То-то и оно. Возможно, он просто пошутил… потому что говорил тогда с полярником. Кому-нибудь другому он сказал бы: «Похороните меня на “Титанике”». Или на Луне. – Рэйвен почесал голову. – Жаль, я об этом не подумал. У «Арианэспас»[22] передо мной должок. Мы могли бы запустить его на орбиту. – Он пожал плечами. – А, вот и гранд-дама. Подойдем?
Несколько человек собрались вокруг элегантной седовласой женщины в инвалидном кресле, курящей одну за другой нат-шермановские сигареты[23], изготовленные по индивидуальному заказу. Она подняла взгляд и улыбнулась.
– Николас.
– Тина. – Хансард двумя руками взял ее старческую ладонь.
– Я воспринимаю такое обращение как заигрывание, молодой человек. Но вам можно.
Августину Полоньи ранили в позвоночник при бегстве из Венгрии после краха революции 56 года. С тех пор ее имя несколько раз упоминали в связи с Нобелевской премией по экономике, но всякий раз она оказывалась для комитета недостаточно такой-то или слишком эдакой. На жизнь она зарабатывала тем, что кого-то консультировала.
Хансард подозревал, что у Полоньи с Алланом был когда-то роман, возможно неоднократный, но не особо об этом думал и уж точно не собирался думать сегодня.
Рэйвен сказал:
– Если Николас заигрывает, то что делать мне?
– Здравствуйте, Рэй. «Вестерн вакуум энтерпрайзес», Хайленд-Дальняя.
Мужчина, стоявший за спиной Полоньи, сказал:
– «Оберштрассе Космей», любые грузы до Брекенбери.
Говоривший был отставным астронавтом.
– Минуточку, минуточку. – Рэйвен достал из кармана бумажник. Внутри лежал компьютер размером с чековую книжку, снабженный множеством кнопочек и жидкокристаллическим экраном. Рэйвен принялся нажимать кнопки. – Как вы понимаете, я должен позвонить многим другим и узнать их ходы. В интересах честности.
– Все че… – начал было астронавт, потом осекся и кивнул. – Да, вы правы. Сегодня вы правы.
– Это какая? – спросил Хансард.
– «Космический торговец три», – ответил Рэйвен. – Трамповые грузовые перевозки на последнем рубеже. У нас база данных на девяносто планет, двести сорок артикулов товара, сложные правила…
– Меня вы не пригласили, – заметил Хансард.
Рэйвен нахмурился, постучал пальцем по карманному компьютеру.
– Хм, Николас, деньги настоящие. Цена участия – двадцать тысяч.
– О. В таком случае без меня. – Хансард помолчал, чувствуя, что Рэйвену неловко. Что сказал бы Аллан? – К тому же я больше по истории, чем по научной фантастике. Кто-нибудь хочет сыграть в «Анналы Медичи» с настоящим ядом?
Все засмеялись, и Хансард засмеялся с ними.
Мужской голос спросил:
– Вы играете в игры? На похоронах?
Сразу наступила тишина, и все обернулись.
– Кто вы? – спросила Полоньи голосом точным, как скальпель.
Кто-то из гостей сделал быстрый знак рукой. У Хансарда заныло под ложечкой.
Гостья, которую он знал, Сэндридж, преподавательница университета Макгилла, подошла