Коллум отметил, как заметив его, девушка тут же спала с лица, улыбка ее увяла, а руки сцепились в замок. Адэр Брукс повел себя почти так же… Было похоже, видеть его ни один из них не желал.

— Госпожа Айфорд, — Коллум поприветствовал девушку кивком головы. — Господин Брукс… — И они замолчали, не зная, о чем говорить.

К счастью, Лора произнесла:

— Папа, представь меня этой леди, — попросила она. — Я с ней еще не знакома.

И Коллум представил:

— Моя дочь, Лора Элизабет Шерман. Аделия Айфорд, хозяйка Айфорд-мэнор…

И девочка протянула Аделии тонкую ручку.

— Рада знакомству! — сказала она.

Они столкнулись у лотка мыловара: она как раз выбирала кусок душистого мыла, такого приятного на запах и цвет, что, казалось, оно ничем не уступало испанскому, так ей любимому. Но дорогому…

А Аделия запахи обожала.

Помнится, как-то, будучи лет десяти, просила матушку добавлять в мыло для стирки розовую эссенцию (чтобы белье после стирки пахло цветами), но она над ней посмеялась: мол, кто же тратит столь ценный товар на какое-то мыло.

И теперь, завидев этот скромный лоток, Аделия не смогла пройти мимо…

После неприятного разговора с Бартоном он как будто вернул ей уверенности, придал сил.

И тут появился Адэр Брукс…

Как у нее только сердце в груди удержалось, не выскочило в ту же минуту, как он произнес:

— Рад приветствовать, госпожа Айфорд. Не знал, что вы вернулись в наши края…

Она повернулась, да так и застыла… Язык онемел, но, к счастью, лишь на мгновение, и она нескладно пролепетала какой-то ответ. Кажется, «И я рада вас видеть. Благодарю».

А Брукс продолжал:

— Я едва поверил глазам, ненароком увидев вас в этом месте. Чудесное совпадение! — И взял ее руку для поцелуя.

У Аделии мушки плясали перед глазами, и сердце стучало в ушах.

И что это с ней, ведь готовилась… знала, что встреча случится… не сегодня, так завтра…

Случилась.

— Вы правы…

— Ваш муж, полагаю, тоже вернулся? — Мужчина демонстративно глянул по сторонам. — Разве мог он поступить как-то иначе с молодою женой… Я сам никогда бы себе не позволил такого.

— Он скоро будет… Дела задержали супруга в столице.

И снова этот волнующий голос:

— Что за дела способны разлучить его со столь прекрасною дамой?

Аделия невольно смутилась и покраснела, опустив глаза долу. Потому, верно, и не заметила приближение новой опасности: младшего Шермана с дочерью.

— Госпожа Айфорд, — услышала она его голос, и в тот момент ей по-настоящему поплохело.

Она сцепила холодные руки, пытаясь выдержать этот двойной удар по своему самообладанию, и кивнула.

— Господин Шерман.

Меньше всего ей хотелось бы видеться с Шерманом на людях, становиться притчею во языцах для всего Ланкашира, когда каждый шептал бы другому: «Глядите, это хозяйка Айфорд-мэнор, возлегшая с младшим Шерманом в свою первую брачную ночь».

Взвинченная сверх всякой меры, она даже забыла представить друг другу мужчин, но они, кажется, были знакомы, и после кратких приветствий вся троица погрузилась в тягостное молчание.

Невыносимое…

Почти удушающее.

И тогда их спасла Лора Шерман:

— Папа, познакомь меня с этой леди, — попросила она. — Я с ней еще не знакома.

Аделия слышала, что у Шермана есть ребенок, но ни разу с девочкой не встречалась. А девочка была очаровательной: светловолосой, в противовес собственному отцу, с неожиданно черными бровками и розовыми щеками. Таких в Лондоне называли «английскими розами», даже сама королева тщилась соответствовать идеалу.

А вот Аделии это давалось с трудом: ей приходилось выжигать каштановый цвет купоросовым маслом. Отвратительно пахнущим, от которого сыпались волосы… Ей его принесла Валентайн, едва приступила к обязанностям компаньонки: «Моя госпожа, ваши волосы ужасного цвета. С этим срочно необходимо что-то поделать!» И она в тот же день выжгла ей волосы до светло-каштанового с рыжим оттенком.

Аделия этот цвет возненавидела, но смирилась с веяньем моды, как с каким-нибудь бедствием вроде чумы.

— Почему бы вам не приехать к нам в гости, — услышала девушка звонкий голос ребенка. — Наша кухарка печет пироги с дижонским повидлом, самые вкусные в целой Англии. Я уверена, они вам понравятся!

И Аделия бросила взгляд на младшего Шермана: мрачный, насупленный, словно выпь, он, казалось, с трудом выносил эту встречу.

— Уверена, так и есть, — отозвалась Аделия, изображая вежливую улыбку. — Но сейчас я никак не могу. Возможно, как-нибудь позже…

И девочка пообещала:

— Я не забуду об уговоре. Буду каждый раз просить папу пригласить вас… Он так и сделает.

Шерман головой дернул.

— Нам пора, Лора.

Они поспешно раскланялись, и мужчина с дочерью растворились в ярмарочной сутолоке, царящей вокруг. А Аделия так и стояла, едва дыша и не смея глянуть на Брукса…

Он ведь тоже все знает.

Весь Ланкашир знает…

— Мне жаль… Аделия. Представляю, что тебе пришлось пережить!

— Не надо… — поспешно прошептала она, ощущая, как слезы наворачиваются на глазах. Только не жалость… не от него… не сейчас… — Ты не можешь представить.

И думала она не о Шермане с его «Нет, не хочешь» и гримасою отвращения, а о муже и Валентайн на их супружеском ложе… О ребенке в ее животе. О снадобье Бевин, спрятанном в седельную сумку…

О том, как любила когда-то и поплатилась за это исковерканной жизнью.

И ведь никому не расскажешь… ни с кем не поделишься, а оно сидит здесь, внутри, у самого сердца, и разрывает…

— Мне надо идти.

Аделия повернулась к торговцу мылом и, ткнув пальцем в первые два куска, попросила их завернуть.

Старик, а был он довольно стар и сутул, с радостью выполнил ее просьбу. Аделия подхватила покупку и пошла искать лошадь… Она заплатила мальчишке, чтобы тот дожидался ее у крайних лотков.

— Аделия, — Брукс окликнул ее, как оказалось, не отставая ни на секунду, — позволь проводить тебя до развилки. Нам все равно по пути!

Наверное, стоило отказаться, запретить ему подходить к себе, но она… не смогла.

Кивнула…

И так было всегда.

С самого первого раза, как она его встретила…

— Не пугайтесь, прошу вас, меня сбросила лошадь.