— Мама, он не умеет себя вести за столом. Позволь его вышвырнуть. — пропела Доротея, мастерски уворачиваясь от попыток младшего брата ее пнуть.

— Посади брата на место и перестань его пинать. — устало вздохнула деогенса. — Ретт, ну а ты. Как твои дела?

Эверетт прожевал кусок лимонного пирога и запил его кофе прежде чем ответить.

— Я хотел бы обсудить это после ужина, мама. Наедине.

Графиня нахмурилась, но сразу оставила его в покое, переключившись на Женевьеву.

Дамы друг друга терпеть не могли, и потому их разговор напоминал щебетание лучших подружек. В ход шло все: комплименты, восхищенные вздохи и конечно острые, тонкие уколы. Раньше Ретту было жутко неловко, когда деогенса говорила с Женевьевой и они кололи друг друга словами как соперники на дуэли шпагами, но с возрастом он понял, что обе получают от этого своеобразное удовольствие.

После ужина все разбрелись по своим покоям. Рона волчицы-спутницы деогенсы увели в детскую, Дора умчалась к своим подружкам валяться в «лечебной» грязи в обороте (среди юных волчиц прошел слух, что от этого шерсть становится блестящей и шелковистой, а значит и человеческая внешность будет улучшаться). Ретт точно знал, что слухи эти поползли из-за того, что Жан имел неосторожность в присутствии служанки высказаться о лечебных свойствах какой-то тамбиранской грязи. В итоге сначала все служанки намазывали лицо грязью с берегов ручья в саду, а теперь и глупые юные волчицы валялись в ней.

Ретт мог бы развеять слухи, но смотреть на это помешательство было так забавно, что он молчал.

Деогенса задержалась поговорить с мужем, Ретт пошел в ее кабинет. Там у стеллажа с книгами стоял Адар, опытный взрослый волк стаи, приставленный к графине в качестве пожизненного личного телохранителя, когда она только приехала к Шефердам.

— Добрый вечер, Эверетт. — он вежливо улыбнулся, вокруг рта растянулись складки-морщинки, придававшие ему строгий, вечно хмурый вид. Адару было за шестьдесят, то есть по оборотническим годам он уже считался зрелым и опытным мужчиной. Он был темноволосый, высокий и статный, и как и все Шеферды имел тяжелый фамильный подбородок.

Когда Аталанта Валис прибыла для брака в стаю Шефердов, Ричард назначил одного из преданных друзей охранять ее в свое отсутствие. Адар был освобожден от службы в армии и от всех иных обязанностей в стае. Он стал тенью деогенсы, ее сторожем, защитником и самым преданным слугой. Ретту иногда казалось, что мать доверяет ему даже больше чем своим волчицам-спутницам, что приехали с ней из родной стаи. Адар сопровождал ее всегда и всюду, был правой рукой. Нравилось ли ему судьба вместо военной карьеры стать нянькой юной девушке, Ретт понятия не имел, так как тогда еще не родился, но сейчас сложно было представить рыжую белокожую мать без мрачной темной тени Адара за спиной.

Ретт в присутствии этого волка всегда немного робел, не мог понять почему и потому злился. И почему он, второй наследник стаи робел перед ним?

— Добрый. — неприветливо ответил он. — Ты ждешь деогенсу?

— Да. Некоторые вопросы требуют ее внимания. — Адар кивнул на стол, где громоздились папки с бумагами и несколько невскрытых записок.

— У меня к ней разговор.

— Важный, я полагаю. — заметил Адар, и Ретту показалось, что он смотрит на него странно понимающе. Неужели деогенса доверяет ему настолько, что поведала секрет?

— Жизни и смерти, — довольно дерзко ответил Ретт.

— Тогда не стану мешать. — Адар тепло улыбнулся, словно видел браваду Ретта насквозь и находил ее глупой и детской. Он вышел, а Ретт остался в кабинете дожидаться деогенсу.

Она вошла через пару минут, посмотрела на Ретта, тяжело вздохнула и села за стол.

— И что ты еще задумал, мой, как оказалось, безрассудный сын?

— Я собираюсь поехать в Маркию. Немедленно.

Мать подняла брови.

— О… Ты одумался и желаешь стать Джае Рабах самым преданным и любящим мужем?

— Нет.

— Позволь узнать почему?

Эверетт пожал плечами.

— Я ее даже не видел.

— Вот именно, Ретт. Вот именно. Ты даже не видел ее и уже отказываешься. Разве это честно? Откуда тебе знать, что твои чувства к этому отрепью Доплер то самое, что ты ищешь? Откуда тебе знать, что в стае Рабах ты не встретишь волчицу, которая заставит тебя забыть обо всем?

— Мама. Хватит. Я все решил. И как бы глупо это ни звучало, я поеду в Маркию, чтобы найти способ…

— В одном ты прав, это звучит очень глупо, сын.

— Я не прошу твоего позволения, я ставлю тебя в известность.

Графиня с надменной улыбкой откинулась на спинку кресла.

— Ого! Какие речи.

— Прости. — Ретт стушевался. Он в жизни своей не позволял себе разговаривать с матерью в таком тоне. — Я не могу поступить иначе.

— Ты ведь понимаешь, что если преуспеешь, то своими руками убьешь своего отца, Ретт? — вкрадчиво уточнила деогенса.

Эверетт нахмурился. Эта мысль посещала его и не раз. Великий Союз был скреплен кровью вожаков сотни оборотнических стай. По легенде свиток был чуть не заколдован алхимиками древности. И стоит его разорвать — все продолжатели линии крови, нынешние главы стай и вампирские герцоги тотчас умрут.

— Это лишь сказка. Никто не может убить так — разорвав какую-то бумажку…

— Ну разумеется. Все оборотни дураки, вампиры слепцы и только Эверетт Шеферд зрит истину. — поглумилась мать.

— Жан считает, что это невозможно. И тем более четыре сотни лет назад не было таких исследований, чтобы позволили…

— Ах, ну если Жан считает, то можно рискнуть жизнями сотни волков и собственного отца, погрузить мир в хаос и рискнуть нашим истреблением, только чтобы твоя зазноба с блондинистыми кудряшками была рядом. — графиня издевательски сложила губы бантиков и похлопала ресницами, изображая кокетливую дурочку.

Ретту это не понравилось.

— Ты не можешь меня остановить.

— Да неужели?

— Я не подчинюсь твоему приказу.

— И что? Ты забываешь, мой дорогой, что в моем распоряжении сотня волков и твой старший брат как минимум. Я просто засуну тебя в подвал и прикую как бешеную собаку. Посидишь годик, остынешь. Глядишь и одумаешься. — деогенса скучающе взялась за первую записку, развернула и стала читать.

Ретт стоял ошеломленный. Он никогда не думал о том, что его собственные братья, его стая может быть обращена против него.

— Хочешь сказать, мне нужно стать альфой, чтобы сделать то, что я хочу?

— Разве это не будет справедливым, Ретт? Ты станешь альфой, и будешь рисковать своей головой, а не Ричарда. Так ведь?

— Но ты сказала на это уйдут годы!

— А куда тебе спешить? Твоя возлюбленная бессмертная вампирша, насколько я знаю.