– Я знаю, где они! – не унимался юноша. – Я смогу вытащить их! Я смогу!

Наверняка Мари лежала на своем соломенном тюфяке у очага. А Сали находилась рядом с дочерью. Мать была умной. Она бы обернула себя и девочку одеялами. Конечно, они перепугались, но…

– Я не позволю тебе убиться, Кандальник, – жестко сказала Кэт. – Довольно уже смертей.

Она кивнула, и «тряпичники» потянули дерущегося, сопротивлявшегося и неистово ругавшегося Хана подальше от пожара.

Лишь когда они добрались до склада, который являлся их убежищем, Алистер прекратил вырываться.

Когда они вошли внутрь, Флинн и Джонас остались присматривать за Ханом, а Кэт и Сари принялись шептаться в противоположном углу.

«А где Велвит?» – смутно соображал Хан.

Его всего трясло. Он то мерз, то обливался потом. Юноша решил, что это шок либо ярость. А возможно, и Гаван Байяр наложил на него чары.

В конце концов он осознал, что подхватил лихорадку от Мари.

«Ну и убей меня», – с благодарностью подумал он и не стал ничего предпринимать. Какое-то время парень находился без сознания – несколько часов или дней – точно он не мог сказать.

Когда парень проснулся, то увидел лицо Ивы. Женщина печально смотрела на него, и Алистеру захотелось хоть как-то ей помочь. Старейшина обнимала Хана, качала его на руках и давала ему отвары, которые должны были исцелить недуг. И лихорадка действительно вскоре отступила.

Потом юношу перенесли в храм Южного моста и уложили в одной из опочивален, выходящей во двор.

Спустя неделю он сумел подняться с кровати. Флинн сообщил приятелю, что «синие мундиры» потеряли интерес к сгоревшей конюшне и занялись другими делами.

Кэт вместе с «тряпичниками» охраняла территорию, чтобы горожане не рылись в развалинах.

Хан боялся того, что мог увидеть на пепелище, но уже не волновался о том, что его могли заметить. Он разгребал обломки своего бывшего жилища до тех пор, пока не нашел их – два прижавшихся друг к другу тела – в остатках от дымохода. Одно большое, другое маленькое. Они оказались настолько обуглены, что опознать их было невозможно, как и понять, что происходило с ними до смерти.

Но Алистер сразу их узнал.

– Наверное, они впали в забытье от дыма, – вымолвила Ива, которая не покидала юношу ни на минуту. – Вероятно, они почти ничего не почувствовали, Одинокий Охотник.

Вероятно… Слова Старейшины не сильно успокаивали.

Хан обнаружил медальон Сали, который достался ей от матери. Он наполовину расплавился от пламени. А еще парень нашел обугленную книжицу Мари с легендами, которую она хотела почитать брату, когда он торопился и не смог послушать. Алистер сложил находки в заплечную суму. Утром Ива отправилась на рынок, чтобы купить провизию в дорогу. Он воспользовался случаем: вынул сверток с амулетом из тайника и спрятал его в суму. Юноша пожертвовал слишком многим, чтобы просто оставить его здесь.

Не оглядываясь на Булыжную улицу, Хан поплелся к логову «тряпичников» и направился к закутку Кэт. Девушка должна была находиться там днем. Сари и Флинн играли в «рубцы и кости», а Мак спал, слегка посапывая. Свитс и Джонас дразнили веревками двух котов. Кэт и Велвита нигде не было. При виде Алистера Сари вскочила и пытливо взглянула на юношу.

– Здоро€во, – сказала она.

Хан не стал терять времени на приветственные шутки.

– Где Кэт? – спросил он.

– А кто ж ее знает? – пожала плечами Сари. – Я не видала нашу Кэт несколько денечков. И Велвит пропал. Думала, может, она с тобой, – в ее голосе прозвучали нотки надежды.

Хан покачал головой.

– Я болел. Во всяком случае, когда Кэт вернется, передай ей, что она может забрать местечко в Воровском переулке.

Сари изумленно вытаращила глаза, после взяла его за руку и повела в угол – подальше от остальных.

– Ты че? Уходишь, Кандальник?

– Да, на некоторое время.

Сари внимательно посмотрела на парня в упор.

– Но местечко… оно ж понадобится тебе позже? Да?

Алистер покачал головой:

– Нет, Сари.

Девушка сжала его руку сильнее.

– Ты не собираешься натворить бед, а, Хан?

– Не-а.

Сари кашлянула и уставилась на кирпичную стену.

– Мы-то думали, что снова заделаешься нашим главарем. Раз твоя семья… Ну… погибла… – она глянула на парня и тотчас отвернулась. – Мы б поклялись тебе в верности, ага.

– У вас есть Кэт. И она вернется, – возразил он, хотя предчувствия у него были нехорошие.

Главари банды на Тряпичном мосту долго не жили. Могли ли «южане» найти Кэт, разгуливавшую в одиночку? Правда, если еще остался кто-то из «южан»…

Чувство вины вновь переполнило юношу, будто нож, вонзившийся в живот. Складывалось впечатление, что он оказался единственным выжившим после страшной чумы. Заслуживал ли он жизни, когда все вокруг умирали?

Он поднял взгляд на Сари, которая вроде бы ждала услышать другой ответ.

– Кэт не вернется. Может, ты станешь главарем? – произнес Алистер. – Вам лучше держаться подальше от меня. На меня охотятся чародеи. Не хочу, чтобы пострадал кто-то еще.

Сари закусила нижнюю губу. Хан понял, что девушка хотела что-то сказать, но она не отличалась красноречием.

– Слышь, Кандальник, мне и впрямь жаль, что так вышло с твоей мамой и сестричкой, – проговорила Сари. Она сняла свой шейный платок и завязала его вокруг шеи Хана. – Короче… Кто был «тряпичником»… ну, сам знаешь, да?

Добавить было нечего, и юноша покинул убежище.

Позже Ива увидела, как Хан стоял под дождем на Южном мосту, глядел на замок Феллсмарча и нависающую над городом и окутанную туманом Серую Даму.

Старейшина помогла Алистеру сесть на лошадь и поскакала вместе с ним в Марисские Сосны.

Там парень улегся на скамью в доме Старейшины и проспал трое суток.

Танцующий с Огнем не покидал Хана практически ни на минуту. Он мало говорил – просто находился рядом. Они стали братьями по несчастью. Каждый переживал свою потерю, и каждый ощущал себя изгоем. Но у горца, по крайней мере, имелись перспективы, хоть из-за них парень и чувствовал себя несчастным. Зато Танцующий не винил себя в гибели семьи и в разрушении собственной жизни.

Сперва Алистер едва не набросился на Птаху. Он мог сказать ей, что она отговорила его пойти вместе с ней в Демонаи: пожалуй, если бы подруга позволила юноше присоединиться к ней, он бы не впал в отчаяние и не пытался бы продать амулет. Он хотел упрекать Птаху, но данная идея не находила отклика в сердце юноши. А объятия девушки приносили ему желанное успокоение.