Он был женат. Монстр, с такой жестокостью убивавший людей, был женат.

Стефан перелез через ограду и на заднем дворе обнаружил разбитое окно. Он осторожно вынул острые осколки стекла и проскользнул внутрь.

С ножом в руке он медленно шел по какому-то мрачному и пыльному помещению.

Вдруг раздался звук, очень похожий на хруст разбитого стекла под подошвой. Он замер. Вокруг никого. Ни шороха, ни дуновения. Он снова двинулся вдоль грязных стен и увидел лестницу. Спустившись и осторожно пройдя по коридору, Стефан вошел в мастерскую без окон, где горело только несколько ламп аварийного освещения.

И тут он почувствовал, что за спиной у него кто-то есть. Но обернуться уже не успел.

Боль в икре была такой невыносимой, что он упал на пол и чуть не потерял сознание. Схватившись руками за ногу, он скорчился на полу и перед самым носом у себя увидел синеватый огонек газовой горелки. Кто-то ногой выбил у него нож, схватил за воротник и посмотрел прямо в глаза.

– Ты? – удивился незнакомец.

Стефан почувствовал, что его подняли с пола и тащат к стулу. Он закричал от боли.

– Ожог икры, который ты получил, не дает тебе ни двигаться, ни думать, он тебя парализует в той же мере, что и страх. Ты не можешь ходить и ничего не сможешь мне сделать.

Он поставил горелку рядом с электропилой и пальцем указал Стефану на кресло, утыканное длинными стальными шипами. Спинка и подлокотники были снабжены ремнями.

– Как тебе моя меблировка? Я ее, правда, готовил для другого мерзавца, но раз уж ты сам пришел…

Он порылся в ящике стола и секунд десять спустя опустился на колени перед Стефаном, закатал ему рукав и сделал укол.

– Ну вот… Морфин… Ты будешь как в тумане, но вот увидишь, боль быстро исчезнет. Ненадолго.

– Зачем? Зачем вам все это? – простонал Стефан.

Не обращая внимания на вопрос, человек выпрямился.

– Я услышал твой звонок и принял твое сообщение, когда занимался твоей женой. Как ты догадался, что я именно в это время к тебе заявлюсь? И как ты вообще меня нашел?

Укол уже начал действовать. Стефан чувствовал себя оглушенным, но боль в ноге стала утихать.

– Та фотография девочки с четырьмя ногами и… четырьмя руками, что вы мне показывали в музее Дюпюитрена… Вы ездили в Индию… Так это там вы и засняли старика, который протыкает себе язык… на диске.

– Нет, ты просто великолепен, хотя это и не объясняет, как тебе удалось заполучить этот диск и как ты нашел скотобойню в Сен-Дени.

– Да пошли вы… Плевал я на вас… Монстр!

Ашиль Дельсар что есть силы ударил его по лицу:

– Нет, это ты – монстр! Как и все те, что приходят восхищаться омерзительным зрелищем. Те, что издеваются, отворачиваются! Я смотрю на тебя и вижу взгляд твоей жены, который она бросила там, в музее, на этих несчастных созданий. От этого взгляда у меня волосы встали дыбом, не хотел бы я еще раз его увидеть. И я этот взгляд покарал.

Он ближе придвинул пыточное кресло.

– Я стал для них объектом эксперимента. В школе во всех стычках и драках меня всегда ставили впереди. Я этим гордился, мне это льстило, я ощущал себя важной персоной. А на самом деле меня просто использовали как подопытного кролика. Меня пихали, меня щипали, кололи иголками, жгли зажигалками, просто так, чтобы попробовать, ради игры… Я все покорно сносил, ведь я не чувствовал боли, но хуже всего были мои душевные мучения. А потом Сирьель указал мне путь. Он объяснил, что в глазах других я ничем не отличаюсь от Джона Меррика. На этой выставке я и отметил для себя и Леруа, и Либерман. Ведь они приходили полюбоваться, насладиться и подпитаться зрелищем Человека-слона…

В его глазах сверкнуло что-то, не поддающееся определению. Быть может, проявление абсолютного зла.

– Должен сказать, что твоя жена была исключением. Если так можно выразиться, она погибла по твоей вине. Если бы ты не пришел в тот день в музей Дюпюитрена, я бы с ней никогда не пересекся. И она была бы жива. Печальный удар судьбы, правда?

Ашиль посмотрел на часы и повернулся к своему пыточному креслу:

– А вот теперь начнутся вещи серьезные. Мне бы не хотелось, чтобы действие морфина кончилось раньше, чем ты там устроишься, это будет неэкономно.

Стефан попытался встать, но потерял равновесие и упал. Тогда он попробовал на четвереньках уползти вправо и убежать.

– Настало время с тобой покончить! – выкрикнул Ашиль, включая электропилу.

Лезвие завертелось, мотор взвыл.

– Ну что, хочешь попробовать?

Он положил инструмент на пол и схватил Стефана за плечо, чтобы силой усадить в кресло. Стефан чувствовал себя каким-то ослабшим, инертным, словно чужим собственному телу. Но он из последних сил всем весом навалился на палача и обхватил его обеими руками.

От неожиданности Ашиль споткнулся, запутался в проводе пилы и тяжело рухнул на пол. Круглое лезвие глубоко вонзилось ему в левое бедро. В лицо обоим брызнула кровь.

– Ах ты, гаденыш! – рявкнул убийца, нечувствительный к боли.

Они покатились по полу. Циркулярный круг хрипло жужжал, разбрызгивая вокруг себя пурпурные капли. Ашиль без труда подмял Стефана под себя. А у того уже не было сил, он стал мягкой, бесформенной кучкой плоти.

В полутьме Матадор шарил руками вокруг себя, пытаясь нащупать пилу. Ему удалось за нее схватиться, но поднять ее он уже не смог. Он бледнел на глазах, жизнь покидала его, кровь рекой хлестала из бедра. Он обессилел и сдался.

Стефан, шатаясь из стороны в сторону, сидел на нем верхом, с его лица, с одежды каплями стекала кровь. Теперь вряд ли кто-нибудь смог его узнать.

Обеими руками он схватил пилу.

– За мою жену, – прохрипел он, поднося зазубренное лезвие к самым глазам убийцы. – За нее и за всех остальных.

И в тот самый момент, когда Стефан уже собрался его обезглавить, прогремели два выстрела. Стефан застыл на месте, и пила выпала из его рук прямо на Ашиля. Циркулярный круг с глухим шумом все продолжал и продолжал вертеться…

Стефан рухнул на бок и почувствовал щекой ласковую прохладу плиток пола. Он плыл в тумане, и ему было хорошо, он больше не страдал. В груди виднелась маленькая красная дырочка.

Недалеко от него, сморщившись от боли и зажав рукой правое предплечье, на коленях стоял Вик.

Полицейский поднял голову, и по всему зданию разнесся вой:

– Не-е-е-ет!!!

Он бросился к Стефану. В темноте, увидев два барахтающихся тела, пронзенный отчаянной болью, он ошибся мишенью и застрелил того, кого принял за агрессора. Своего друга…

Стефану удалось изобразить улыбку на окровавленном лице.

– Так это… так это ты положил конец моим сновидениям…