— Ты давно знаешь деда?

Парень собрал лучики морщинок у глаз в вопросительной гримасе, не сразу поняв, к чему клонит собеседник, затем кивнул.

— Десять лет. В этой жизни. — Он слегка улыбнулся. — Время общения с такими, как он, не имеет значения, дед пришел в нашу реальность из Духовного Мира Прави, и цель его жизни на Земле — пробудить в людях самосознание новой расы, из инстинктивного сделать его явным. Власть волхва велика, но власть для него не привилегия, а ноша.

— Это я знаю, — расправил плечи Илья, окончательно успокаиваясь. — А ты хороший философ и психолог. Или этому Витязей обучают специально?

— Витязи такими рождаются, — ответил не без иронии ученик деда Евстигнея и сгинул в кустах, откуда долетел его тихий голос: — Идите к берегу озера за волком, я за вами.

Появился Антон в сопровождении женщин. Под мышкой он нес камень, завернутый в безрукавку, а в левой руке держал нож. Валерия и Владислава шли молча, поддерживая друг друга, и по бледным лицам обеих можно было судить, насколько они устали.

— Дойдут? — кивнул на них Илья, понижая голос.

— Напереживались, но должны дойти, — так же тихо ответил Антон. — По-моему, нам повезло со своими половинами.

— О-о, поздравляю, ты уже считаешь Лерку своей половиной?

— Не иронизируй, — нахмурился Антон. — Мы с ней…

— Можешь не продолжать, это и так заметно. Выбраться бы отсюда живыми…

— Вот и я думаю: не слишком ли нам везет? Почему за нами нет погони? Почему в храме так тихо? Ведь здесь тьма охранников! Где они все?

— Мы только что с Другом уложили тройку хха, но насколько я понимаю, система тревоги пока не запущена. Возможно, это следствие деятельности наших невидимых друзей, того же Безыменя к примеру, может быть, нам помогают волхвы. Не суть важно. Главное, что нам надо доделать начатое, и за это мы в ответе.

— Согласен. Где твой Друг или как там его?

— Он посвященный Витязь, ученик деда Евстигнея, и, оказывается, имеет задачу подстраховывать нас. Велел двигаться к озеру.

— А где наш волчара?

Илья оглянулся на Владиславу, и та мгновенно ответила ему быстрым полувопросительным взглядом.

— Слава, Огнеглазый куда-то убежал, можешь его позвать?

Девушка кивнула, сложила пальцы левой руки определенным образом, приложила ко лбу и округлила рот, словно собиралась крикнуть, но не издала ни звука. Постояв так некоторое время, расслабилась.

— Он сейчас прибежит.

— Ждать некогда, придется идти без него. Антон, пойдешь впереди, женщины за тобой, я замыкающим. Будьте внимательны. Вперед!

Отряд двинулся прочь от камня с дырой подземного хода под ним, обогнул муравьиную колонну, почему-то не рискнувшую напасть на людей, и углубился в лес. Обострившиеся чувства всей четверки представляли происходящие вокруг изменения полевой обстановки таким образом, будто со всех сторон двигались невидимые массы холодного и теплого воздуха, лопались воздушные пузыри, шевелились ожившие деревья, дышала под ногами земля, а уже через несколько минут напряжение, охватившее всех, превысило некий порог понимания, и беглецам стало ясно, что несмотря на отсутствие внешних признаков: воя сирен, тарахтения моторов машин и вертолетов, криков, команд, выстрелов, — в лагере противника поднялась тревога. Сотник верховной жрицы наконец очнулся и привел систему охраны в полную боевую готовность.

Результаты этого включения не заставили себя долго ждать.

Сначала беглецы едва не свалились в замаскированную магическим заклинанием яму: издали она казалась твердым бугорком, поросшим свежей зеленой травкой. Именно эта травка, отличавшаяся по цвету от жухло выцветшего ландшафта, и заставила Антона свернуть в сторону в самый последний момент, когда нога его уже ступила на краешек зеленой возвышенности.

Тотчас же раздался глухой подземный стон, будто оборвалось что-то металлическое, трос или проволока, и весь зеленый бугор провалился сам в себя, превращаясь в рыхлый котел грязи и пены. Антон еле успел выдернуть из трясины ногу и на четвереньках, держа одной рукой плиту Врат, отбежал от образовавшегося котлована.

Следующая «мина» сработала почти сразу же за первой.

Они были уже недалеко от озера, просматривающегося сквозь частокол осин, берез, ив и сосен, как вдруг недалеко раздался вой, треск ветвей, шум и рычание, будто в кустах сцепились в жестоком бою хищные звери. Впрочем, так оно и было. Подобравшись к источнику шума, Илья увидел двух рвущих друг друга волков и узнал в одном из них Огнеглазого, хранителя Владиславы. Недолго думая, выцелил противника Огнеглазого и выстрелил из арбалета, всаживая стрелу в бок зверя. Подскочил к хищникам, принадлежащим разным «службам», поближе, собираясь выпустить вторую стрелу, добить раненого волка, и едва не поплатился за нерасчетливость.

За волком, стерегущим территорию храма, следовала группа хха, и лишь торопливость одного из них, выскочившего на поляну сбоку чуть раньше, чем следовало, спасла Илье жизнь. Он изменил направление броска, выпустил в монаха стрелу и тут же метнулся в другую сторону, уходя от разряда жезла Силы другого бородача. Однако больше охранники ничего сделать не успели. Раздались два негромких щелчка, и оба монаха в черном попадали на землю с дырами в головах. Снайпер стрелял с расстояния всего в два десятка метров и промахнуться не мог.

— Друг? — окликнул его Илья и услышал удаляющийся голос:

— К лодке! Быстрее!..

Илья потрепал подбежавшего Огнеглазого за ушами, шепнул: «Догоняй наших», — и побежал следом, чувствуя, что впереди его ждет еще один сюрприз.

На этот раз сюрпризом оказалось появление сотника с отрядом хха в десять человек. Как он вычислил местонахождение беглецов, было не важно, это была его территория, контролируемая множеством живых датчиков — от насекомых до зверей и птиц, но выбрал он момент не совсем удачно, так как беглецы успели приготовиться к нападению, а Илья и вовсе оказался вне круга западни.

Если бы сотник сразу начал атаку (в его распоряжении находились трое колдунов, вооруженных жезлами Силы, остальные монахи — бывшие спецназовцы — кроме ножей и метательных снарядов имели еще и вполне современные пистолеты-пулеметы), то, естественно, Антон не смог бы оказать сопротивление, защитить женщин и сохранить Лик Беса. Но Лиховский, уже зная о гибели верховной жрицы, в предвкушении власти — он теперь становился главным хозяином храма — решил продлить удовольствие и всласть поиздеваться над тем, кто мог его убить, но пожалел.

— Вот мы и снова встретились, Витязь, — с кривой улыбкой вышел он из-за спин дюжих сторожей храма, окруживших Антона со спутницами со всех сторон на небольшой полянке с зеленым бугорком посредине. — Недалеко ты ушел, надо признаться. Я думал, ты давно мчишься по Ильмень-озеру домой. Правда, я и там бы тебя достал, но, к счастью, ты задержался, чтобы доставить мне радость. Теперь ты останешься здесь… навсегда, и баба твоя достанется мне. Жрицей я ее сделаю, не возражаешь? А Врата верни, не нужны они тебе, господин хороший.