«В его министерстве была прямая связь со штабом фюрера. Через считанные секунды Гитлер был у телефона. После нескольких замечаний Геббельс передал трубку майору. Ремер немедленно узнал голос Гитлера и, держа трубку в руках, встал на стойку «смирно». Мы могли слышать только повторявшиеся им слова: «Jawohl, mein Fuehrer… Jawohl!»

«Тогда Геббельс взял трубку, и Гитлер ему сказал, что все улажено. Вместо генерала Хаазе, майору поручалось осуществить необходимые военные меры в Берлине. Кроме того, он должен был выполнять инструкции Геббельса».

Однако к этому времени к Бранденбургским воротам подошла танковая бригада. Танкисты объявили солдатам Ремера, что тот, кто не подчиниться им, будет уничтожен. Шпеер и Геббельс решили, что бригада подчиняется Гудериану, а тот примкнул к заговорщикам. Непосредственным начальником был полковник Болбринкер. Шпеер лично знал его и связался с ним по телефону. Оказалось, что Болбринкер, как и Гудериан, выступили против заговорщиков.

Геббельс решил обратиться к солдатам, стоявшим в саду его резиденции. По свидетельству Шпеера, он произнес речь, которая оказала «магнетическое воздействие» на солдат.

Вскоре Геббельс узнал, что захваченный заговорщиками, а затем освобожденный фельдмаршал Фромм собирается подвергнуть их военному трибуналу. Геббельс понял, что в этом случае будут утрачены важные свидетели заговора. Вместе с Ремером и Болбринкером Шпеер отправился к Фромму, чтобы предотвратить казни.

Тем временем в резиденцию Геббельса стали прибывать сторонники Гитлера, вооруженные гранатами и автоматами. Лишь после этого генерал-лейтенант Хаазе явился к Геббельсу, чтобы арестовать его. Однако он сам был арестован. Затем Геббельс стал вызывать тех офицеров, которых он заподозрил в причастности к заговору. Они прибывали в его резиденцию и их арестовывали.

Геббельс выступил с обращением к народу по поводу путча. Лишь после полуночи выступил Гитлер. Он явно нервничал, и Геббельс был расстроен его речью. Он спрашивал коллег: «Почему Гитлер не посоветовался со мной, прежде чем выступить?» Затем дал интервью майор Ремер. Геббельс прослушал запись интервью и приказал вырезать те части, которые счел неудачными.

Геббельс придавал большое значение тому, как освещался заговор и его разгром. Он старался создать впечатление, что заговор – дело мелких лиц, недостойных упоминания. О Роммеле, Клюге и других не говорилось ни слова.

Поведение Геббельса в дни генеральского путча и его активная роль в следствии по делу заговора 20 июля заметно укрепили его положение. 25 июля 1944 г. Геббельс был назначен имперским руководителем по проведению тотальной мобилизации. Этот пост открывал ему возможность распоряжаться людскими ресурсами всей Германии.

По приказу Геббельса многих рабочих с производства отправляли на фронт. Отчасти их заменяли угнанные люди из оккупированных Германией стран. С 28 июля на работу должны были отправиться все женщины в возрасте до 50 лет. Выдача пособий неработающим женщинам отменялась. Инвалидов войны также привлекали к посильному военному производству. Временно прекращались занятия в школах для подростков старше 14 лет. Их направляли в части противовоздушной обороны. Молодые актеры театра и кино направлялись в цеха по производству оружия. Мелкие театры, газеты, издательства закрывались. Вводилась 60-часовая рабочая неделя. Почта стала доставляться лишь один раз в день. Поездки по стране допускались лишь в случае крайней необходимости. Хотя Геббельс был под большим впечатлением советского документального фильма «Ленинград сражается» и видел в героической стойкости жителей северной столицы Советской страны пример для подражания, его действия были явно запоздалыми. Лишь за несколько месяцев до крушения Третьего рейха, его руководители стали осуществлять те мобилизационные меры, которые были осуществлены в СССР с первых дней войны.

Одновременно Геббельс осуществлял среди мобилизованного населения пропагандистские мероприятия. Для служащих различных категорий были изданы специальные брошюры, в которых рассказывалось, почему их труд особенно важен для достижения окончательной победы.

Решение Гитлера создать «фольксштурм» было поручено выполнять Геббельсу. Согласно декрету, подписанному Геббельсом, каждый мужчина в возрасте от 16 до 60 лет становился членом этой новой военизированной организации. Ополченцам давали нарукавные повязки с надписью «Фольксштурм».

Однако когда бои развернулись на территории Германии, Геббельс был вынужден признать 5 марта в своем дневнике: «Я верил, что фольксштурм будет сражаться лучше, чем было на самом деле». Впрочем, стали сражаться хуже и солдаты вермахта.

Дисциплина в армии падала. 3 марта Геббельс заметил в дневнике, что «ослабла дисциплина отдания чести… Случаи дезертирства также значительно участились. Предполагают, что в больших городах рейха находятся десятки тысяч солдат, будто бы отбившихся от своих частей, однако на самом деле укрывающихся от фронтовой службы».

Деградация дисциплины нарастала. 4 апреля Геббельс сообщал, что в гау Везер-Эмс «солдаты расхаживают неорганизованными группами, частично побросав оружие. Они подрывают дух и гражданство населения этого гау, в общем упорного и способного сопротивляться. Моральному состоянию народа наносится здесь большой урон. Иногда эти группы солдат даже занимаются грабежом. Их лозунг – «Домой к матерям!»… Руководитель отдела имперской пропаганды Зайффе настоятельно просит передать в его распоряжение отряды полевой жандармерии, чтобы с их помощью задерживать деморализованных, бегущих с фронта солдат».

Вопреки усилиям нацистской пропаганды солдаты на Западном фронте не только дезертировали, но и сдавались в плен. 29 марта Геббельс писал: «К настоящему времени, как заявляет Эйзенхауэр, англо-американцы захватили в плен на Западном фронте 250 тысяч человек. Это совершенно постыдное для нас число, от которого у каждого немца должна броситься в лицо кровь. Если бы в свое время последовали моему совету и вышли из Женевской конвенции, то дело приняло бы совершенно другой оборот».

Упадок духа наблюдался повсеместно в рейхе. 11 марта Геббельс писал: «Моральный дух наших войск и населения на западе исключительно сильно упал». 13 марта Геббельс повторял: «Настроение германского народа, как в тылу, так и на фронте все больше падает. Органы пропаганды рейха постоянно жалуются на это в своих донесениях. Народ чувствует нашу полную бесперспективность в войне». 24 марта 1945 г. Геббельс записал в дневнике: «Присылаемые на мое имя письма отражают глубокую апатию и покорность судьбе».

В тот день Геббельс был вынужден признать: «Население в районах, оккупированных англо-американцами, как откровенно признают гаулейтеры, в ряде случаев вывешивало белые флаги». Он пытался найти этому объяснение в том, что «население очень сильно пострадало от воздушных налетов, и было совершенно сломлено. Таким образом, когда оно немного придет в себя, вероятно, оно опять станет вести себя по-прежнему. Во всяком случае, англо-американцы чрезвычайно рекламируют такое отношение к нему населения. Однако они не сознают, что проявляемое дружелюбие – притворство».