– Я сказала, мне надо выйти. Стас, останови машину.

– Мы и так стоим, Вероника Сергеевна, – справедливо заметилСтасик, – вот сейчас вырвемся и через десять минут будем дома.

Машина застряла в пробке у Моссовета.

«Да, мы действительно стоим, – подумала Ника, – я простоочень сильно нервничаю. Я не могу больше видеть этих двух ублюдков. Надо что-топридумать, иначе совсем свихнусь. А сейчас нужна спокойная ясная голова.Соображать надо, а не сходить с ума».

Ника незаметно подняла штырек блокировки. К счастью, дверьне была автоматически заблокирована. Дождалась, пока далеко впереди начнетсямедленное движение, открыла дверь, выскочила, рванула к памятнику Долгорукому,лавируя между машинами.

Бедный Стасик отчаянно загудел, но выскочить следом не мог.А Костику надо было сначала отстегнуть ремень безопасности. Пробка началабыстро рассасываться, сзади гудели, серый «Мерседес», из которого сначалавыпрыгнула какая-то безумная девица в кепке, потом амбал с бритым затылком,задерживал движение.

Ника, не оглядываясь, кинулась вниз, по Кузнецкому, добежаладо ЦУМа, присела на каменный бордюр. Она понимала – если хочет уйти от них,нельзя останавливаться, но сердце билось так сильно, что передышка быланеобходима.

Вокруг сновала деловитая толпа, она поймала себя на том, чтовсе время пытается спрятать лицо, косится из-под козырька по сторонам, ждетдаже не взгляда из толпы, а того особенного тошнотворного холодка в солнечномсплетении, которое возникло у нее в метро задолго до пойманного взгляда.

«Сейчас рядом опять окажется Костик, и все пойдет по кругу,– думала она, – я попытаюсь опять удрать, но с каждым разом это будет всетрудней. Какая же это гадость – чувствовать, что за тобой „хвост“. Но этовдвойне гадость, если следят за тобой по распоряжению твоего мужа».

Кроме собственной интуиции и наблюдательности, надеятьсябыло не на что. Но она ведь не профессиональный шпион, не сыщик, и куда ейтягаться с могучими Костиком и Стасиком? К тому же от нервного перенапряжения унее кружилась голова, ноги стали ватными, на лбу под кепкой выступила холоднаяиспарина.

"Надо как-то провериться, – сказала себе Ника и тут жеусмехнулась:

– А почему ты, матушка, думаешь, что умеешь это делать?Ладно, можно испробовать разные варианты. Время есть. Времени на это не жалко.Главное, найти момент, когда будет ясно на сто процентов, что никто не идет замной по пятам. Главное в этом не ошибиться. Остальное – ерунда".

Она открыла сумку, чтобы достать сигареты, и обнаружила всетот же радиотелефон. Включила, и он сразу зазвонил.

– Эй, абонент, ты почему недоступен? – послышался сонныйголос Зинули. – Бросила меня тут одну, сама гуляешь где-то и телефон отключила.

– Привет, как дела?

– Нормально. Отдыхаю, видик смотрю. А ты где?

– Я сейчас еду домой. Звонил кто-нибудь?

– Ага. Муж твой, – нарочито равнодушно произнесла Зинуля идаже зевнула.

– Интересно… И что же?

– Сказал мне, чтобы я выметалась.

– Даже так?

– Именно так. Что ты, говорит, Зина Резникова, делаешь вмоей квартире? Я тебя в гости не приглашал. И какого хрена, говорит, ты,мерзавка, приперлась в Синедольск и увезла мою жену? Что ты ей про менянаплела, дрянь такая? Отвечай, а то хуже будет.

– Эй, погоди, он именно так с тобой разговаривал?

– Цитирую дословно. Я, знаешь, сама удивилась. Все-такигубернатор, солидный дядя, и вдруг такой тон.

– И что ты ему ответила?

– Что он хам. Как был, так и остался хамом. В общем,поругались мы с ним хорошо, крепко, как в юности бывало.

– Давно звонил?

– Пятнадцать минут назад.

– И на чем вы расстались?

– На том, что если в течение ближайшего часа я не исчезнубесследно, не только отсюда, но и вообще, с твоего горизонта, то пусть пеняю насебя. Он мне устроит. Мало не покажется.

– А что именно он тебе устроит?

– Организует мой арест. В квартиру явится милиция, и менявозьмут с поличным, как воровку. Даже в карманы что-нибудь напихают дляубедительности. Слушай, ну почему ты вышла замуж за такую скотину, а, Елагина?Знаешь, что он еще сказал? Что везде меня достанет и разговор у нас ещевпереди.

– Ладно, все. Я еду домой.

– Да уж, будь добра, а то мне, честно говоря, стало здесьодиноко и неуютно.

Ника убрала телефон, быстро зашагала к метро. Как нистранно, Костика поблизости не было.

«Гришка, что же с тобой происходит? Не слишком ли многосрывов за последнее время? – думала она. – Сначала ночной крик по телефону,отдающий какими-то бандитскими разборками, потом вранье, бесконечное вранье, и,наконец, совершенно хамский выпад против Зинули… Глупый бедный аноним,отпечатавший на старенькой машинке таинственные послания, вряд ли понимает,насколько действенней всех его странных выходок личное Гришино вранье ихамство».

Ника отдавала себе отчет, что муж ее – отнюдь не английскийлорд. Нельзя заниматься политикой и быть при этом честным, добрым,интеллигентным. Хоть ты тресни – нельзя. Однако в его профессиональные дела онаникогда не лезла, старалась как можно реже присутствовать на официальных инеофициальных мероприятиях, не вникала в суть разных конфликтов и комбинаций,как правило, дурно пахнущих.

Она знала, что дома, с ней наедине, он совсем другой, и этоее устраивало. Однако сейчас хитрый, бесчестный политик Григорий Петрович Русов(ничего страшного, они ведь все хитрые и бесчестные, иначе не выживут), таквот, сейчас впервые за многие годы два персонажа, политик Русов и милый,уютный, домашний Гришаня, вдруг слились воедино, и ничего гаже этого придуматьнельзя.

Не стоит тратить время и силы на рефлексию, обвинять себя внарочной слепоте и глухоте. Значительно важней понять, почему это произошло?Почему именно сейчас? Да все просто, все страшно просто. Дело в Никите. Совсемне случайно они встречались на даче три месяца назад. Какая-то очереднаякомбинация пришла в Гришину умную голову, и зачем-то понадобился ему писательВиктор Годунов. Но дело в том, что Никитка вовсе не годится для всяких хитрыхвыгодных комбинаций. У него природа иная.

Когда-то Гриша понимал такие вещи, но за долгие годыполитической возни, общаясь в основном с деревянными пешками и ферзями, онпривык всех мерить одним аршином. Он привык, что за деньги или за страх можноманипулировать кем угодно, важно только точно определить, сколько стоит этаконкретная фигура, какая потребуется сумма денег или какое количество страха,чтобы пешка встала на ту клетку, на которую тебе нужно.