Начался фильм, и Нико впился глазами в экран. Он сразу узнал женщину — это была Клара с фотографий. Похоже, что съемка велась по всему дому во время какой-то вечеринки. Оператор все время был сосредоточен на ней, а Клара дурачилась перед объективом и плясала по всей комнате. Появился крупный план ее смеющегося лица, а затем она со смехом упала на пол.

— Это Клара! — уверенно сказала Кейт.

— Я вижу, — сказал Нико, вглядываясь в крупнозернистое черно-белое изображение.

— Посмотрите на них, как элегантно все было обставлено во время приемов в этом доме! — взволнованно сказала Кейт.

— Хм-м, м-да, тут видны некоторые детали комнат, с которыми мы можем поработать.

Нико стал показывать ей всякие элементы декора, но потом понял, что Кейт почти не обращает на него внимания. Она была полностью сосредоточена на Кларе. Только сейчас он заметил, что Кейт надела брошь, которую они нашли здесь, а ее обычный набор бриллиантов отсутствует.

Когда рабочие разошлись, Нико и Кейт вышли на парадное крыльцо и заперли за собой дверь.

— Вы сейчас едете в Дублин? — спросил он по дороге к машинам.

— Нет, уже поздновато, — сказала она.

— Обратно ночевать в гостиницу?

— Да.

— У вас там встреча с друзьями?

— Да нет, я ничего такого не планировала… а что?

Он неловко замялся.

— Вы не ужинали?

— Нет.

— Я подумал, может быть, нам с вами где-нибудь поесть вместе, а за едой мы могли бы обсудить наши дальнейшие шаги по вашему дому?

— Ух ты! — Какое-то мгновение она колебалась, но затем улыбнулась и кивнула.

Им повезло перехватить заказанный столик в ресторане «Айс-Хаус» в Баллине, от которого в последний момент отказались. Их посадили у окна, откуда открывался прекрасный вид на протекавшую внизу речку.

— Каким образом все эти банковские крушения касаются вас? — спросил Нико.

— О, я стараюсь не обращать на них внимания. Все это слишком тревожно, не правда ли? — Она взглянула на него и ухмыльнулась. — А что, вы опасаетесь, что вам не заплатят? А этот ужин просто вежливый предлог проверить состояние наших финансовых дел?

— Нет! — Он неожиданно растерялся.

— Бросьте, я пошутила! — сказала она.

— Ваше специфическое чувство юмора порой меня ужасно раздражает.

— Со временем вы привыкнете.

— Сомневаюсь. Дом почти готов, и я думаю, что больше пересекаться с вами мы не будем.

— Но вы ведь по-прежнему останетесь нашим соседом благодаря Хантерс-фарм. И я уверена, что мы будем добрыми соседями.

Он скептически посмотрел на нее:

— Оставьте. Вряд ли меня будут приглашать на ваши званые вечера. Я ведь уже видел уровень людей, с которыми вы общаетесь.

— И это по-настоящему задевает вас? Наше богатство? — Она злилась, но ей было любопытно. — А почему, собственно? Потому что вам не нравятся люди вроде нас с Тони, которые поднялись самостоятельно и сделали то, что не смогли сделать вы? И мы для вас — досадное напоминание о том, что когда-то было у вашей семьи и чего уже нет?

— Нет, я человек независтливый.

— Нам всем приходится адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам нашей жизни. Вам и вашей семье нужно приспособиться, чтобы стать нормальными, а нам с Тони — чтобы стать ненормальными.

— Что-то я сомневаюсь, чтобы вы с Тони хоть когда-то были нормальными — в хорошем смысле этого слова.

— Я лично была исключительно нормальной. — Кейт взяла свой бокал и отпила вина. — Вы никогда не задумывались, почему мы выбрали для покупки ваш дом? Из всех загородных домов в стране — именно ваш?

Он пожал плечами:

— Пейзаж хороший? Цена?

— В нашей стране полно хороших пейзажей, а цена, при наших финансовых возможностях, — не главное соображение.

— Тогда почему же?

— Я выросла в Кастлуэсте.

— Правда? В Кастлуэсте? — удивленно переспросил он, недоверчиво глядя на нее.

— О да. В районе Хивенмора, если вы в курсе.

Он нахмурился.

— В курсе, но ведь это… — Он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово.

— Неприятный район, мягко говоря, — сказала она. — И даже очень неприятный.

— Но у вас американский акцент.

— Да. Мои родители переехали в Нью-Йорк в восьмидесятых, когда я была подростком. Пытались начать новую жизнь. Лучшую жизнь.

— И вам это, очевидно, удалось.

— Собственно, удалось это только мне. Моя семья обосновалась в Куинсе — районе еще более крутом, чем тот, откуда мы приехали. И мы сражались за существование. О, как мы сражались изо дня в день! Денег на оплату ренты и счетов всегда не хватало. Было очень тяжело. Но я хотела большего, и мне было наплевать, как я этого достигну. У меня был приятный голос, я была фотогенична и знала, что это должно сыграть в мою пользу. Поэтому я стала певицей. Начинала в клубах и барах. А дошла до того, что стала петь в лучших клубах Манхэттена. И в конце концов сделала себе имя.

— А как вы попали в кино?

— О, это было нетрудно. Я начала встречаться с кинорежиссером.

— Ясно. — Он понимающе поднял бровь.

— Все было не так, как вы подумали. У нас с ним были серьезные и длительные отношения. А потом я постепенно стала приобретать известность, особенно в Ирландии. Здесь любят всякие истории про то, как «девочка из наших добилась успеха».

— Я видел кое-какие из ваших фильмов, — признался он.

— Серьезно? — она была удивлена.

— Хм, да… их показывали по одному из кабельных каналов.

— И как они вам?

— Собственно, очень хорошо. Они мне понравились. Почему вы бросили сниматься? Вы могли бы пойти дальше и стать великой кинозвездой.

Она откинулась на спинку стула и вздохнула.

— Именно, что могла бы продолжить и стать звездой. А с другой стороны, могла бы и не стать. У меня был хороший прорыв, хороший разбег, но кто знает, когда это закончилось бы. С возрастом я могла оказаться всем им не нужна, и тогда бы мне пришлось бороться за то, чтобы получать новые роли, пришлось бы постоянно стараться казаться моложе и привлекательнее. Нет уж, благодарю покорно. И когда мне подвернулось что-то получше, я поняла, что нужно остановиться.

— Это «получше» и был ваш Тони?

Она кивнула и подалась вперед.

— Я познакомилась с Тони на одном торжественном приеме в Дублине. Конечно, я уже слышала о нем — кто же тогда не слыхал о Тони Фэллоне? Он был в точности таким, как и я: появился из ниоткуда и всего добился сам. Мы были родственными душами. Он полюбил меня, я полюбила его. И еще я поверила в него. Я восхищаюсь его настойчивостью и напором: если Тони хочет что-то сделать, — что угодно, — он это сделает. И ничто ему не помешает. Мне нравилось быть с ним. Так что бросить кино не было для меня тяжким решением. Вовсе нет. Мы с самого начала знали, что предназначены друг для друга. Через месяц он сделал мне предложение.