– Маргарита Николаевна, – назвалась она громким, низким и гортанным голосом, изысканно грассируя и протягивая белую руку с пунцовыми длинными ногтями.

Ей было хорошо за шестьдесят. Низенькая, довольно дородная, с красивыми, черными как ночь глазами, облаченная в темный строгий костюм. Лицо с крупным, породистым орлиным носом и полными красными губами могло бы принадлежать престарелой булгаковской Маргарите, от которой мастер сбежал в ад.

Маргарита Николаевна пригласила присаживаться:

– Итак, чем могу?

– Маргарита Николаевна, к вам за помощью по одному крайне деликатному делу.

– Какому же? – прогудела она.

– Чрезвычайно интересует ваша предшественница, но, как вы понимаете… – Гуров, обаятельно улыбнувшись, приложил палец к губам.

– Вот оно что. Компромат изволите собирать?

– Напротив… – начал было полковник, но Маргарита тотчас прервала:

– Конечно, годы идут, и ничего не меняется. Все под ковер, все шито-крыто, и справедливость – не для бедных.

Непростая тут публика.

– Ситуация деликатная, запутанная, – мягко продолжал Лев Иванович, намеренно избегая ключевого термина «дело», – чтобы ненароком не очернить достойных людей…

– Вы кого имеете в виду, позвольте узнать?

Гуров, сокрушенно разведя руками, возвел горе чистые голубые глаза.

– Не темните. Проверка не просто так идет, и это только начало. Знаете ли вы, какова предварительно сумма причиненного ущерба?

– К сожалению, нет, – легко соврал он, – видите ли, я простой сыскарь, мои задачи куда проще, нежели ваши…

Она погрозила остро отточенным ногтем:

– А вы льстец, молодой человек, льстец и хитрец. Хорошо. Какие именно задачи я могу помочь вам решить?

– Меня интересует Юлия Михайловна Буряк. Вы работали под ее началом, не так ли?

– Вы хотели сказать – диктатом, – поправила Маргарита.

– Тендерная документация на АНО «Тень» была составлена по ее поручению?

– Вы хотите сказать: под ее давлением, – снова въедливо заметила она.

– И в итоге тендерным условиями отвечал только один-единственный претендент. Значит ли это – нечестные игры, отсутствие конкуренции?

Маргарита выпрямилась, ее лицо окаменело, было очевидно, что она объята негодованием и едва сдерживает гнев праведный.

– О чем вы толкуете? У этого типа не было конкурентов и не могло быть.

Она, скривив губы, процитировала кого-то:

– «Это же авторский проект! Кто другой может его поставить!»

– Справедливо. А вы сами были в этом театре?

– Не смейте называть это театром! – с готовностью возмутилась Маргарита Николаевна. – Это вертеп, прачечная, что угодно, но не театр! Пустое место! Две тысячи квадратов пустого места!

К немалому изумлению сыщика, она извлекла самые обыкновенные счеты и принялась щелкать на них так быстро, как будто паля очередями:

– Аренда – бесплатно, за счет города, накинем в дебет. Расходы на аренду света, звука, проектора… ну, допустим, стройматериалы, даже если брать поблизости, а не гонять на стройрынки. Очень удивлюсь, если более полумиллиона на все. Костюмы… Ах, если бы видели вы этот ужас, всех этих ужасных девиц в дырявых колготах…

Гуров за последние дни не успел придышаться к новому прочтению классики, и все-таки его передернуло.

– И ведь по итогам, между прочим, я писала докладную записку, – продолжала Маргарита, откладывая счеты, – о том, что сведения о стоимости проведенных мероприятий и выполненных работ, которые они там накалякали в отчете, этого, как его, Ситдикова, нуждаются в проверке и перепроверке…

– А докладная натурально была положена под сукно, – невинно сморгнув, подсказал Лев Иванович.

– В корзину отправлена! – поправила Маргарита. – Современное искусство, государство в большом долгу, смычка города с деревней…

Он удивился.

– Это я так, – пояснила она, – налицо халатность на почве, простите, щенячьего восторга. Без этого не видать им ни копейки.

– Вы имеете в виду товарища Буряк?

– Конечно. И как только такую экзальтированную особу назначили на должность замдиректора департамента, а потом и врио директора? Ответ прост: назначал врио министра…

– В итоге именно она как сторона от министерства подписывала соглашения с Ситдиковым по госконтракту?

– Да, и именно она – без проверки, без ревизии – утверждала отчеты о якобы проделанной работе. Боже мой, – Маргарита сжала пальцами виски, – глупые размалеванные куски фанеры, лабухи с электрогитарами, которым место в подворотнях…

– Но вы, наверное, настаивали на своем, не так ли?

Она скривила алые губы:

– Настаивала, ровно до тех пор, пока не скакнуло давление. До двухсот двадцати. Что можно доказать, геройски скончавшись?

– Понимаю… но, возможно, у врио не было достаточно опыта?

– Не более моего, конечно, – заметила Маргарита Николаевна, – но был, и весьма порядочный. Она хвалилась, что управляла собственной школой актерского мастерства.

Маргарита вздохнула:

– Сказать по правде, дорогой мой, она производила очень приятное впечатление. Не было в ней этой вот хабалистости, ощущался стиль, знаете ли, приверженность традициям… Вот режьте на куски, не могу поверить в ее злые помыслы. Возможно, ошибалась, подпала под обаяние, введена в заблуждение. Знаете, нередко так бывает: приходишь с инспекцией, а, скажем, дымогенератора за тысячи долларов нет в наличии. Не пришел еще из Китая. Или детский медиацентр – вот-вот, сейчас все будет, только расставим аймаки, которые мы уже купили, не сомневайтесь, просто доставка задерживается. Бывает. Чего ж тут…

Гуров немедленно представил, как будет радоваться Саша Анищенко, выслушивая именно этот фрагмент.

– Скажите, Маргарита Николаевна, а вы в самом деле считаете, что можно облегчить бюджет на несколько миллионов… по недомыслию, наивности? – деликатно спросил он.

Удивительно проявляется иной раз корпоративный дух: обиженная и оскорбленная пожилая Маргарита все-таки напрямую бывшее руководство не сдала.

– Куратор перспективного тематического проекта, направленного на развитие современного искусства, молодой человек, – внушительно заявила она, – не обязан проверять бухгалтерию курируемого. Все, что надо было, она передавала в финансовый департамент, а уж это его проблемы – запрашивать, проверять и прочее.

– Хорошо, если