Я тяжело сглотнула.

Вздохнув, Энко сократил разделяющее нас расстояние.

– Мы сядем и все спокойно обсудим. Надо взять себя в руки и придумать план. Маэль не раз меня выручал, поэтому я помогу тебе спасти его. Но сначала нам нужно выбраться отсюда. Ты помнишь обратный путь?

Я кивнула.

– Мои подруги ждут меня у одного из выходов.

Стоило подумать о Джиджи и Джемме, как глаза снова наполнились слезами. Не знаю почему. При мысли о том, что мы скоро увидимся и что девочки меня поддержат, мне захотелось заплакать.

– Ты сильная, Ливия, – негромко сказал Энко. – Ты перешла дорогу моему отцу и выжила. Немногие могут этим похвастаться. Давай соберем вещи и пойдем к твоим подругам.

Кивнув, я вытерла слезы и убрала плед. А вот шапки-невидимки нигде не было. Когда Аид успел ее забрать? Я задумчиво взвесила в руке поцарапанный телефон Маэля. Гнев смешался с грустью, эта взрывоопасная смесь раскаленным огнем потекла по венам, и телефон у меня в руке внезапно потеплел.

«Я найду тебя, Маэль. Я освобожу тебя. Даю слово».

* * *

Стоило выйти из сада, в который вела «Кроличья нора», как нас окружила целая толпа. Здесь были и Джемма, и Джиджи, прячущая в ладонях Эванджелину, и Эдип, примчавшийся сюда на такси, и Ноа – он гулял с собаками, когда случайно заметил Джемму. Сейчас он меньше всего напоминал барабанщика из рок-группы. Скорее уж президента студенческого совета. Возле его ног послушно сидели два мопса – черный и кремовый.

Эдип немедленно предложил свою помощь, хоть выглядел и не лучшим образом: ярко-красный нос, охрипший голос, вокруг шеи – толстенный шарф. Джиджи засыпала меня вопросами. Энко и Ноа поздоровались и обнялись. Джемма перевела разговор на группу, чтобы отвлечь Ноа – в конце концов, бедняга понятия не имел, что в Париже обитали боги, полубоги и другие мифические существа. Эдип уставился на Энко, будто пытаясь понять, почему тот ему не нравится.

Наклонившись к Джиджи, я вкратце рассказала о случившемся. Эванджелина тем временем вернулась ко мне под пуловер. К счастью, на черных джинсах пятен крови не видно. Я вытащила из рюкзака куртку Маэля, и мои руки окрасились красным. От куртки пахло Маэлем.

Джиджи побледнела, услышав о том, что с ним случилось.

– Мы вернем его, – заявила она со слезами на глазах. – Даже если для этого нам придется перевернуть с ног на голову весь Олимп. Мы вернем его!

Тяжело сглотнув, я сжала Джиджи в объятиях и повернулась к Ноа. Пока я отвлекала его, Джиджи отвела Джемму в сторону и ввела в курс дела. Джемма испуганно зажала рот рукой и посмотрела на меня. Я снова сглотнула подкатившие к горлу слезы.

– А вы, наверное, дядя Ливии? – поинтересовался Ноа, повернувшись к Эдипу, и скользнул взглядом по подошедшей к нам Джемме. Он казался слегка сбитым с толку.

– Нет, что вы, – любезно отозвался Эдип.

Я вытаращилась на него во все глаза. Кто бы мог подумать, что безумный бродяга превратится в здравомыслящего человека? В голове не укладывается… Сейчас Эдип говорил совершенно нормально – похоже, стадия с головоломками осталась позади.

– Я друг Маэля. Он задолжал мне застежки для хитона.

Ноа моргнул – видимо, решил, что ослышался.

– Ну, фибулы. Они принадлежали моей матери, – добавил Эдип так, словно это все объясняло.

Истерически захихикав, Джемма шлепнула Ноа по руке.

– Я же говорила, мы – команда психов.

Энко закусил губу – видимо, чтобы не сказать ничего опрометчивого, – и посмотрел на меня. Я вздохнула.

– Заколки для хитона, – повторил Ноа. – Это какая-то шутка?

Джемма снова захихикала.

– Вовсе нет, – отозвался Эдип и указал на меня: – Спроси нимфу, она свидетель. Да полубог тьмы подтвердит. В конце концов, они с Маэлем – единокровные братья. – Эдип махнул в сторону Энко. – Ты ведь знаешь Энко, не правда ли? Вы с ним так сердечно обнимались. Неужели вы встречаетесь?

Казалось, Ноа срочно нужно было присесть, чтобы не упасть. Эдип взял и разоблачил нас! Казалось, что хуже и быть не может, но тут Эдип спросил:

– Ливия, а где гигантская бабочка? Она вернулась к тебе? Никогда бы не подумал, что трехтысячелетнее насекомое может так быстро летать!

Ноа заморгал так, словно дневной свет его ослепил.

– Да, мы такие, – сдавленно отозвалась Джемма. Судя по голосу, с ней вот-вот случится нервный срыв. – Команда настоящих психов.

Ноа озадаченно уставился на Джемму, а Джемма уставилась на меня в поисках поддержки.

– Ноа, понимаю, на тебя много всего навалилось разом, – сказала я. – На нас тоже. Сейчас я не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы. Маэль очень болен, и ему нужна моя помощь. Я не могу думать ни о чем другом. Ноа… Тебе придется сделать выбор. Ты можешь сказать: «Знать ничего не хочу!», обозвать нас психами, и на этом все закончится. Но если ты хочешь, чтобы тебя посвятили в происходящие события – невозможные, невероятные, необыкновенные события, – то ты должен поклясться молчать. Тогда Джемма с Энко объяснят, почему мы называем себя «безумцами».

Ноа посмотрел на Джемму.

– Ты тоже… – он неопределенно махнул рукой, – особенная?

Джемма покачала головой.

– Я – человек до мозга костей, но все равно в команде.

Ноа с облегчением вздохнул:

– Хорошо. Тогда я хочу знать, что происходит. Клянусь, я никому ничего не скажу.

– Тогда Джемма с Энко введут тебя в курс дела, правда? – сказала я и посмотрела на Энко. Тот кивнул.

В следующую секунду телефон разразился трелью. Одно входящее сообщение. «Мы на твоей стороне. А&А».

Я перечитала сообщение от Афродиты и улыбнулась. Они с Адонисом воссоединились! К тому же помощь настоящей богини – одной из двенадцати олимпийский богов – придется мне очень кстати.

Я убрала телефон и подняла взгляд.

Все повернулись ко мне. Джемма и Ноа, старавшийся выглядеть спокойным. Джиджи и Эдип, на чьем фоне она казалась совсем крошечной. Энко, который все еще стоял рядом со мной и держал рюкзак Маэля. Зашевелилась, напоминая о своем присутствии, Эванджелина.

Ах, как же мне недостает Маэля! Он тоже должен был быть здесь! Здесь, рядом со мной! А с ним – его сестра Агада, ради которой он стольким пожертвовал. Маэль не заслужил того, что случилось. Если я что-то по-настоящему ненавижу, так это несправедливость. Во мне проснулся боевой дух, он подавил слепой гнев. Маэль сражался с собой и своими чувствами, чтобы не подвергать меня опасности. Теперь я буду сражаться за Маэля. Говорят, в мире богов нимфы играют незначительную роль. Ну и что с того? Я покажу этим богам, что с луговыми нимфами лучше не связываться! Руки снова наполнились странным покалывающим теплом, у меня под кожей словно заполыхали миллиарды крошечных искр. Приятное ощущение. Оно заставляет меня чувствовать себя сильнее, смелее, воинственнее!