— Это касается моей матери, да?

— Конечно.

Франческа так побледнела, что Рената испугалась, как бы она не упала в обморок. Однако она знала, что пришло время все рассказать.

— Дорогая моя, ваша мать жива.

Рената еще не успела закончить, как Франческа поняла, что в глубине души она всегда это подозревала и не переставала верить в чудо еще с детских лет. По щекам ее потекли слезы. Рената склонилась к ней и взяла ее за руки. Наконец молодая женщина овладела собой.

— Прежде чем увидеть мать, я хочу знать правду.

— Я расскажу вам все, что знаю сама, а Сюзанна со временем расскажет все остальное, — ответила Рената.

Только в полдень женщины вышли из маленькой студии.

Сюзанна стояла в маленьком саду, залитом солнцем. Франческа прошла по длинному коридору, выходившему во внутренний дворик. Рыжие волосы, пламенеющие на солнце, указывали ей путь, как свет маяка. При виде Сюзанны, нагнувшейся над клумбой, молодая женщина затрепетала. Мать мало изменилась с тех пор, как Франческа видела ее в последний раз.

— Сюзанна, я привела твою дочь. — Сюзанна вздрогнула. — Все хорошо, не волнуйся. Девочка все понимает и хочет поговорить с тобой.

Франческа бросилась к матери, порывисто обняла ее, почувствовала, что она дрожит, и разрыдалась. Сюзанна нежно гладила дочь, пока та не успокоилась. Никогда еще жизнь не казалась Франческе такой светлой.

На следующий день Франческа разбудила Джека рано утром, и спор их начался еще в постели.

— Дорогая, ты не можешь тащить мать в Лайфорд-Кэй! Это неподходящее место для нее. Сюзанне стало здесь лучше, но, если ты возьмешь ее в Нассау, у нее вполне может наступить рецидив. — Джек говорил терпеливо, но в голосе его слышалось напряжение. — Подумай сама: ей предстоит встреча с теми, кого она знала. Как ты объяснишь ее двадцатилетнее отсутствие? Возникнет весьма сложная ситуация.

Но, возбужденная, Франческа не принимала его доводов:

— Пока она сама не выразит желания предстать перед публикой, никто ничего не узнает. Я поселю ее как пациентку «Розы Лайфорда». Уверена, едва она окажется в нашей усадьбе, в своем прежнем доме, как сразу оживет. Мама может вообще не раскрывать инкогнито.

Накануне вечером Франческа и Джек перевезли Сюзанну к себе, на остров Сен-Луи, и уложили спать наверху, в комнате для гостей.

— А где же мы проведем Рождество? Неужели ты переедешь в Лайфорд-Кэй и оставишь меня одного в этом огромном доме?

Франческа нервно рассмеялась, ибо, хорошо зная Джека, понимала: он не долго будет страдать от одиночества. Когда они расстались в Венеции, Джек, не долго думая, женился на другой.

— Дорогой, я вовсе не собираюсь тебя бросать. Но, пойми, теперь мне следует заботиться о матери. Не представляю, как она жила последние девятнадцать лет. — Радуясь обретению матери, Франческа глубоко сострадала ей, ибо знала теперь, что пережила Сюзанна.

— Согласен, она действительно нуждается в помощи, но чтобы оказать ее Сюзанне, незачем покидать Париж. В Европе есть превосходные санатории, и многие из них не уступают «Розе Лайфорда».

Франческа поняла, что спорить с Джеком бессмысленно. Он не желает прислушаться к ее доводам, не разделяет ее стремления вернуть Сюзанну туда, где ее настоящий дом.

— Почему ты затихла?

— Ах, Джек, неужели тебе не ясно, что маме нужны не врачи, а дом. Она сама когда-то построила его и любит Лайфорд-Кэй. Я должна вернуть ей его.

— Только если ради этого ты не бросишь мужчину, за которого собираешься замуж. Нельзя же принести жизнь в жертву Сюзанне!

— Я ее люблю!

Франческа очень тревожилась за мать. Прошлой ночью Сюзанна едва осознавала, что происходит. Эмоциональное напряжение, хоть и радостное, было для нее непосильно. Матери следовало помочь как можно скорее.

— А что будет со мной? Я же не бестелесный призрак из твоего прошлого, а живой человек, мужчина и вовсе не хочу оставаться один. — Гнев Франчески подействовал на Джека возбуждающе. Он поцеловал ее руку, потом нежно прижался губами к шее.

— Не вынуждай меня делать выбор между тобой и матерью, — сказала Франческа.

— Я сделаю все, чтобы ты от меня не уехала, — прошептал Джек и лег на нее сверху.

Франческа попыталась возразить, но он прильнул к ее губам. Она чувствовала себя беспомощной перед натиском его страсти. Ее тело жаждало покориться ему, а душа настойчиво противилась этому. Франческа отлично понимала, что сопротивляться не стоит — от этого желание Джека разгорится еще сильнее, более того, тело вот-вот предаст ее и выступит его союзником. Поэтому она не боролась, а лишь наблюдала за происходящим как бы со стороны. Вот рука Джека, лаская, скользнула на грудь… Собственная отчужденность не на шутку испугала Франческу. Такого с ней еще не бывало! Джек вошел в ее податливое, но инертное тело. При этом Франческа, как всегда, ощутила, что утолила наконец изнуряющий голод. Но она не ответила на его ласки, не обвила руками любимого. Ей вдруг показалось, что Джека вполне мог заменить другой мужчина, способный удовлетворить потребности ее тела. То, что он первый и единственный по-настоящему любимый мужчина, отец Кристофера, утратило значение.

— Ты просто чудо! — Теплое дыхание Джека согревало Франческу. Глаза его горели от страсти. Но она отвела взгляд. — Я никогда не смогу тобой насытиться, — продолжал он.

Франческа отвернулась и посмотрела на голые ветви деревьев, качающиеся за окном на осеннем ветру. Ноябрь в Париже — время сырое и холодное. Ее охватила тоска по яркому солнцу, желтому песку и синему теплому морю — по всему тому, что она считала своим настоящим домом.

— О чем ты думаешь?

Франческа быстро взглянула на него. В глазах Джека застыла тревога. Он понимал: с ней что-то происходит, но что?

— О бухте в Лайфорд-Кэй с чистой и прозрачной водой. В Париже воды темные, сумрачные, и, глядя в них, видишь только фантасмагорические образы.

— Не понимаю, о чем ты.

— Наверное, я просто пытаюсь сказать, что не могу соединить в себе все. В душе я не такая уж искушенная женщина и скорее похожа на Жози, простую девушку с островов.

— Значит, ты возвращаешься в Нассау. — Джек сел на край кровати. Напряженная спина и приподнятые плечи выдавали обиду и гнев.

— Давай поедем вместе, прошу тебя! Вот увидишь, тебе там понравится! Ты, я и Кристофер чудесно проведем Рождество! Там сейчас лучшее время года, а в Париже так тоскливо… И мне бы хотелось побыть с Аполлонией, пока еще есть возможность.

Джек пошел в ванную. Она последовала за ним.

— Джек, я не хотела причинить тебе боль. — Франческа положила руку ему на плечо, но он стряхнул ее.

— Ты даже уже не хочешь заниматься со мной любовью, мои ласки для тебя невыносимы.