— Сцена у Тиффани не принесет вам друга, — уверила я ее. — И определенно не заставит Джо полюбить вас. Вы пообещаете не ходить туда?

— Обещаю.

Наконец-то мы выбрались на свежий воздух. По дороге домой Бернард беспрестанно сплевывал в сточные канавы.

— Прошу прощения, — оправдывался он. — Никак не могу отделаться от неприятного осадка этого места.

— Разве вы только что не принудили его остаться там до конца его жизни?

— Да, но он-то ее муж! И полагаю, вам также не терпится поскорее попасть домой и умыть лицо.

— Ей требовалось увидеть знак сочувствия. Это не покоробило меня.

Бернард обнял меня за плечи:

— Ну, вы единственная в своем роде. Драгоценный перл.

На следующее утро Джо явился с опозданием, тише воды, ниже травы, но весь в нервном напряжении, оглядываясь каждые несколько минут.

— Это все еще не окончилось без последствий. Бесси утром продолжала реветь, пока не пришел священник. Она твердила, что будет подкарауливать Мэрион у выхода в конце дня и задаст ей как следует.

— Тогда мы с Мэрион уйдем раньше. Я провожу ее до трамвая. Займись своими делами. Это поможет.

— Ты хочешь, чтобы я перестал работать с Терезой?

— Нет. Продолжай все, как и вчера. Никаких изменений не будет.

Он побрел через студию к мольбертам с мозаикой, и его костлявые плечи поникли.

В полдень я попросила Терезу и Мэрион присоединиться ко мне для ленча. Они нервно переглянулись.

Было бы намного быстрее пойти в ресторан Питера Купера неподалеку от студии, но там обычно обедали три наши мисс, а это означало шесть любопытных навостренных ушек. Дополнительной причиной повести Терезу и Мэрион в кафе Хили на углу Ирвинг-плейс и Восемнадцатой улицы было подаваемое там куриное рагу, которое мне нравилось. По пути я уговаривала их попробовать это блюдо с густым яблочным соусом и кукурузным хлебом.

Когда мы подходили к кафе, щеголеватый молодой человек, шедший нам навстречу, открыл перед нами дверь, и пачка исписанных от руки листков выскользнула из его руки.

— О, прошу прощения, — огорчилась Мэрион.

— Не стоит внимания. — Мужчина продолжал придерживать дверь для нас троих, пока его листки разлетались во все стороны. Войдя в кафе, мы проследили, как он гонялся за ними, затем вошел в кафе и уселся за дальний столик.

— Один из обитателей моего пансиона знаком с ним, — полушепотом поделилась я с девушками. — Этот мужчина живет на противоположной стороне улицы, а столуется здесь. Ходят слухи, будто он однажды отсидел в тюрьме. Теперь пишет рассказы о людях, которые когда-то потеряли положение в обществе или незапятнанную репутацию и находят способ вернуть их. Он известен под именем О. Генри.

Щеки Мэрион побледнели. Тереза опустила свою вилку.

После того как мы сделали заказ и приступили к еде, я сказала:

— Вчера вечером Джо пришел ко мне и рассказал, что случилось.

— Как произошло, что он никогда не упоминал о своей женитьбе? — Обвинительная нотка сделала голос Терезы более резким.

— Потому что хотел продолжать встречаться с вами.

— О, Клара, я бы никогда никуда носа не высунула бы с ним, если бы знала, что Джо женат, — попыталась оправдаться Мэрион.

— Верю тебе.

Этот непреднамеренный выстрел не в бровь, а в глаз больно уколол меня. Такого утверждения я в отношении Бернарда сделать не решалась.

— Полагаю, ваши отношения носили невинный характер, но это не было столь очевидно для жены Джо, — продолжала я. — Вы обе покусились на семейный очаг. Знаю, в вас горит жажда жизни. Во мне тоже. В большинстве людей. Мы все видели на улице счастливые супружеские пары, и нас болезненно мучил вопрос — почему не я? Но такое стремление должно иметь правильное направление.

Когда я услышала эти свои слова, куриное рагу застряло у меня в горле комом. Однако вкус у него был столь хорош, что я не могла устоять перед искушением продолжать уплетать его за обе щеки.

— Если ваши тайные встречи будут продолжаться, даже если вы попытаетесь скрыть отношения и руководство узнает об этом, то одна, две или все вы трое будете уволены, причем не мной. Как для мистера Тиффани, так и для студии Тиффани чрезвычайно важно, чтобы клиенты считали его персонал выше всякого упрека.

— Мы никому не расскажем, — выдавила из себя Мэрион и подтолкнула Терезу.

— Сейчас несложно подыскать вам замену. А вот Джо — начальник целого мужского отдела мозаики на четвертом этаже. У него в подчинении сорок человек и ответственности намного больше, нежели у вас.

— Так что если кому-то придется уйти… — пискнула Тереза.

— То это будет не он. Джо хорошо продвигается в карьере, и я попрошу вас не произносить ни единого слова, которое ему повредило бы. Он оказал огромную помощь нашему отделу.

— Но ему не следовало никуда водить меня, если он женат.

— Согласна. Пойми, чем больше ты говоришь, тем больше вероятность, что тебя подслушают и пойдут пересуды. Как только о девушке поползут слухи, она погибла.

— Что здесь дурного, если это останется между нами? — спросила Тереза.

— Потому что это позволяет тебе распускать язык. Эта история может стать всеобщим достоянием. Вы можете подумать, что Нью-Йорк — более свободный город, чем это есть на самом деле. Несмотря на твое боа из перьев, веселые девяностые миновали, Тереза. Нью-Йорк — огромный город, и вам может показаться, что вы способны в нем затеряться. Но мы — не безымянные люди. Наши поступки, как хорошие, так и плохие, имеют последствия. В данном случае они могут оказаться губительными.

На их лицах читалось явное разочарование. После того как отпила глоток чая, чем больше я думала о грядущих последствиях, тем более угрожающий характер они приобретали.

— Нам все еще следует оставаться начеку, доказывая, что женщины обладают теми же способностями, что и мужчины, включая работу без эмоциональных воздействий или помех. Если история выйдет наружу, все мужские отделы воспользуются ею, а руководство засомневается, стоит ли и далее укреплять наши отделы. Тогда мы потеряем то, что выиграли, и это может пагубным образом на нас отразиться. Тереза, ты — первая из девушек Тиффани, работающая бок о бок с мужчиной, так что ответственность за доказательство нашей способности делать это без личных пристрастий целиком ложится на твои плечи. С незапамятных времен женщины вынуждены быть более осторожными, чем мужчины, в ряде вопросов. Это — один из них. Не думай, что начальство не следит. Мы все еще работаем под угрозой закрытия. Все, что требуется профсоюзу для разжигания их действий против нас, так это обвинение в неустойчивой морали. Ты понимаешь, Тереза?