кулаки. Ее сердце так сильно билось, что готово было сломать ребра.

– В тот день я был сам не свой. А когда Мелита сказала, что любит меня, что готова даже опорочить свою честь, лишь бы быть рядом… – Рэндалл отвернулся к окну и облизнул нижнюю губу. – Я хотел доказать себе, что я – хозяин своему сердцу, что смогу выкинуть тебя из головы. Хотел хотя бы на мгновение почувствовать, что значит быть любимым. А потому ответил на тот поцелуй.

Он замолчал. Аврора с трудом сдерживала подступающие к горлу слезы.

– И что ты почувствовал? – шепотом спросила она.

Рэндалл отвернулся от окна и коснулся подбородка Авроры, вынуждая посмотреть ему в глаза. Встретившись с ним взглядом, она ощутила такую боль в груди, будто кто-то ударил ее наотмашь и выбил весь воздух из легких.

Его взгляд был пропитан тоской и такой же болью.

– Я понял, что никакие силы не смогут выдворить тебя из моего сердца. Я не принял предложение Мелиты и не пошел к ней в ту ночь. А помолвку приказал отменить только по старой дружбе. Аврора, я сожалею о том поцелуе. – Он приблизился к ней и стер губами слезинку с ее щеки. – Я причинил тебе много боли, но прошу… нет, умоляю, дай мне шанс все исправить. Я готов ждать сколько угодно, только дай мне шанс.

Его голос дрожал, как дрожало все тело Авроры. Она тряслась в беззвучном плаче.

– Нет, – прошептала она.

– Нет? – переспросил Рэндалл, и на его лице отразилась мука.

– Тебе не нужен никакой шанс. – Она притянула его к себе за шею, и между их лицами осталось совсем ничтожное расстояние. – Мое сердце давно принадлежит тебе, Рэндалл. Я люблю тебя. И все это время отталкивала тебя потому, что боялась. Боялась, что ты откажешься от меня, узнав всю правду.

– Аврора, я никогда тебя не брошу, клянусь!

Она закрыла глаза, и по ее щекам градом потекли слезы.

– Я опорочена, Рэндалл, нечиста…

– Аврора, послушай, – оборвал он. – То, что сотворил Герольд, опорочило и осквернило только его одного, не тебя. Ты – самая светлая и чистая девушка из всех, что я когда-либо встречал. Я люблю тебя, Аврора, и ты первая, к кому я испытал подобные чувства. – Рэндалл нежно и трепетно коснулся губами ее губ. – И я скорее умру, чем откажусь от тебя.

– Боюсь, что Герольд все-таки прав, и я не твоя жена. В тот день он, может, и обманом, но взял с меня согласие и воспользовался правом первой ночи. А значит, я принадлежу ему.

– Право первой ночи вступает в силу, когда все происходит по обоюдному желанию. А содеянное Герольдом не имеет ничего общего с древним обычаем.

Аврора посмотрела на мужа и неуверенно прошептала:

– А если нет, если перед глазами Единого я – жена Герольда? Тогда получается, что…

Она не смогла договорить. Все те моменты близости с Рэндаллом… Язык бы не повернулся назвать их блудом, ведь для нее не было ничего естественнее и прекраснее, чем касаться и любить его и телом, и душой.

Рэндалл тяжело вздохнул и нежно погладил ее по щекам, стирая с них влагу.

– Если для тебя так важны обычаи… – начал Рэндалл. – Я не северянин, я – ардениец, а для нас право первой ночи ничего не значит. Но существует один древний ритуал, который гораздо важнее. Это ритуал единения душ, который совершают в Деревне Предков у подножия Великого водопада.

Аврора встрепенулась.

– Этот ритуал сделает меня твоей женой?

Рэндалл нежно улыбнулся.

– Аврора, ты и так моя жена и формально, и духовно. Но – да, ритуал сделает нас не просто мужем и женой в глазах арденийцев, мы станем единым целым. Ты согласна?

Аврора почувствовала волнительный трепет в груди.

– Да, – прошептала она, а потом более уверенно добавила: – Да! Я согласна.

От переизбытка чувств у нее закружилась голова. Не зная, как еще выразить всю ту любовь, что пленила ее сердце и терзала на протяжении долгих месяцев, она поцеловала Рэндалла. С его губ сорвался рваный вздох, и Аврора, задаваясь вопросом, откуда в ней столько смелости, углубила поцелуй. Она услышала тихий стон, но не могла с точностью ответить, кому он принадлежал. Оно и неважно. Куда важнее были теплые руки, что выражали любовь и преданность, нежно поглаживая и сжимая ее талию; его сердце, что билось в унисон с ее сердцем; и его губы, с жадностью отвечающие на поцелуи.

– Моя любимая, моя душа, моя Аврора, – шептал он, запустив пальцы в ее волосы.

Аврора задыхалась от нежности. Когда они оторвались друг от друга, в глазах Рэндалла светилась тревога.

– Аврора, ты вся побледнела, – сказал он и подхватил ее на руки.

Она запротестовала:

– Рэндалл, отпусти меня! Твое плечо еще не зажило.

Аврора пыталась вырваться из его стальной хватки, но попытки были тщетно.

– От твоей возни мое плечо болит сильнее. – На его губах появилась до боли знакомая усмешка.

Не удержавшись, Аврора легонько шлепнула его по здоровому плечу и нежно поцеловала.

– Я скучала по тебе, – призналась она, пока Рэндалл нес ее в спальню.

Он осторожно уложил ее на кровать, снял с себя сюртук и улегся рядом, прижав ее к себе.

– Я тоже скучал, моя любимая жена. – Рэндалл не смог сдержать зевок.

– Ты хочешь спать?

– Да. Последние недели я совсем не высыпался. Мне не хватало чего-то важного, без чего я теперь не могу уснуть.

– Чего? – удивленно спросила Аврора.

– Твоих объятий.

Аврора готова была расплакаться от счастья. Она до сих пор не верила, что все это было реальностью.

– Спи, а я буду обнимать тебя и охранять твой сон, – прошептала она и нежно поцеловала его в уголок рта.

– Хорошо, душа моя. Только у меня есть просьба.

– Какая?

– Спой мне, Аврора.

Она улыбнулась и провела рукой ему по волосам, убирая с глаз непослушные пряди.

– Хорошо, душа моя.

Рэндалл закрыл глаза, крепче прижимая к себе Аврору, и она запела старую колыбельную.

Это, видимо, становилось их доброй семейной традицией.

Глава 43

Когда череда проливных дождей закончилась, уступив место летнему зною, Рэндалл и Аврора в сопровождении Дилана и небольшого отряда направились в Деревню Предков.

Они провели в пути два дня, пробираясь через густые леса.

– Почему Деревня находится в такой глуши? – спросила Аврора, когда они остановились на ночь возле небольшого озера.

– Ты читала истории о возникновении Ардена?

Рэндалл постелил на земле большой суконный плед и, опустившись на него, начал разминать больное плечо. Рана почти затянулась, но, несмотря на его