«Не принуждай меня останавливать тебя».

Старый конь преградил ему дорогу, снова появившись точно из ниоткуда.

– Как же ты меня остановишь? Затопчешь?

Конь угрожающе опустил голову.

«Я проткну тебя насквозь. Как палачей, действовавших по приказу Николо Тримини. Я убиваю тех, кто, не ведая жалости, приносит горе народу этого острова».

– Проткнешь насквозь? – Фальче просто обошел коня. – Лучше бы ты сказал, что забьешь меня копытами. Но проткнуть меня… Вообще, если ты защищаешь Швертвальд, почему ты не проткнул Николо Тримини? Это ведь его злая воля привела ко всем этим злодеяниям.

«Это правда. Но убивать его было бы глупо. Конечно, именно он стоит за злодеяниями, которые творятся на острове. Но при этом он настолько никчемный военачальник, что его убийство сыграло бы на руку врагам Швертвальда. Любой, кто займет его должность, окажется более сведущим в военном деле».

Эти слова напомнили Фальче разговоры членов Совета. Эти люди никогда не орудовали кинжалом сами, но руки у них были в крови по плечи – из-за них погибло куда больше людей, чем из-за самого ди Луна.

Фальче попытался просто не обращать внимания на старую клячу – и пошел дальше.

Но тут что-то острое коснулось его плеча.

Он оглянулся, и глаза его широко распахнулись от ужаса. Дряхлый белый конь исчез. Перед Фальче стояло создание, которое было соткано из яркого света, выжигающего всю тьму в его душе. И оно было прекрасно. Создание угрожающе направило изогнутый рог на грудь наемного убийцы.

– Кто ты?

«Я выполняю волю Белой Королевы. Я ведь сказал, что мы похожи куда больше, чем тебе кажется».

Рука ди Луна потянулась под накидку, кончики пальцев нащупали рукоять кинжала.

– Я заключил контракт на убийство Милана. Я взял серебро…

«В случае смерти заказчика ты волен сам принимать решение о том, выполнять тебе контракт или нет. Луцилла, Меч Роз, мертва. У тебя больше нет обязательств перед ней».

Рука Фальче сомкнулась на эфесе кинжала. Откуда этот конь… вернее, единорог знал, кто его прислал? Луцилла об этом явно никому не рассказывала.

«Ты мне не веришь? Разве ты не слышал легенд о единорогах? Говорят, мы создания чистого света. И мы ненавидим ложь».

Рог уже почти касался груди ди Луна. Острие пронзит его сердце.

– В тех историях о единорогах, которые мне приходилось слышать, не говорилось о единорогах-убийцах. По легенде, они живут где-то в глубине Швертвальдского леса и подпускают к себе только невинных девиц, которым позволяют покататься на себе. Значит, либо ты убийца, либо лжец. Но что-то ты не похож на настоящего единорога.

«Тем, кому суждено умереть, я позволяю увидеть мой подлинный облик. Ты хочешь его узреть?»

Фальче задумался над этими словами. Старая кляча была лишь маской, за которой скрывался единорог. Но что, если единорог – это тоже маска? Что скрывается за ней? Или, выражаясь точнее, кто сменяет все эти личины? Очевидно, тот, чьи поступки не соответствуют облику, который он являл окружающим. И кто мог знать о том, что сейчас сказал ему единорог?

И тут Фальче охватило жуткое предчувствие – он понял, кто стоит перед ним, хотя последняя маска так и не была снята. И леденящий ужас сковал его душу как никогда в жизни. Ноги у него подкосились, и ди Луна упал на одно колено.

«Ты будешь служить мне?»

И хотя слова по-прежнему раздавались только у него в голове, в этот миг голос прозвучал куда торжественнее, чем раньше.

– В связи со смертью Луциллы да Роза мой контракт с ней более недействителен, – выдавил Фальче. – Клянусь, я больше не буду посягать на жизнь Милана Тормено.

«Я требую у тебя большего, Фальче. Ты должен оберегать его. Спаси его ценой собственной жизни, если потребуется, ибо ключ от будущего – в его руках».

Милан чувствовал на себе недоверчивые взгляды солдат, проходивших мимо. Сотни людей толпились вокруг. И это была лишь небольшая часть армии.

Родриго Аполита повел войска по холмогорью широким фронтом, двигаясь к тракту. За ближайшей грядой уже виднелись оставленные повозки. Хотя стоял ранний вечер, Аполита приказал разбить лагерь на ночь, как следует пообедать и хорошо отоспаться. В предрассветных сумерках, когда солдаты готовились к марш-броску, Родриго произнес перед ними речь. Он говорил о Милане как о герое, призванном уничтожить ожившие сказки. Герое, освободившем Далию от проклятья Человека-ворона и вернувшем потерянных детей. Герое, спасшем войско от василиска, которого он поверг. Но особого восторга его речь у солдат не вызвала: судя по всему, в лагере о Милане ходили и другие истории, в которых юношу называли жестоким мстителем, уничтожившим Николо Тримини, его телохранителей и ближайших советников.

Тогда же, ранним утром, Милан услышал, как шушукаются дозорные неподалеку от хлева. Они считали, что Милан, убив василиска, перенял его способность окаменять взглядом – и теперь любой, кто навлечет на себя его гнев, обратится в камень.

Тормено не стал ничего предпринимать, чтобы развеять их заблуждение. Он хотел завершить кровопролитную войну, но не знал, как это сделать. Внутри чувствовалась лишь безграничная пустота.

Нок, не раздумывая, пожертвовала жизнью ради него. Стоило ли оно того?

И чем дольше Милан думал об этом, тем чаще ему казалось, что Нок знала о переменах в мире куда больше, чем он. Он чувствовал себя кораблем без компаса, затерявшимся в густом тумане бескрайнего моря. В те недолгие дни, пока Нок была рядом, она каким-то образом, подспудно и неприметно, указывала ему путь. Может, так было и раньше. Нок открыла ему мир, ранее известный Милану только по книгам.

Слезы градом катились по щекам юноши, и ему было все равно, что проходящие мимо солдаты видят, как он плачет. Тронув поводья холеного вороного коня, он поскакал к вершине холма, не обращая внимания на вооруженных людей вокруг. Милан искал место, где они с Нок прошлым вечером встретили василиска. Это было только вчера!

Ему казалось, что с тех пор прошло намного больше времени. Ночью он глаз не сомкнул. И не только потому, что несколько соратников Родриго Аполиты вырыли внутри хлева глубокую яму, в которой погребли окаменевшие тела Николо Тримини и остальных, кого он убил. Милан снова и снова прокручивал в голове события того дня, раздумывая, мог ли он поступить иначе. При этом юноша осознавал, что все его размышления бесплодны и тщетны. Он потерял Нок. Потерял Фелицию. Он просто не мог защитить женщин, которых любил.

Милан нащупал тяжелый льняной мешок на поясе. Там скрывалось его мощнейшее оружие. Голова второго василиска. Он вновь воспользуется чарами чудовища, если возникнет такая необходимость. Возможно, именно благодаря этому оружию ему удастся вернуть мир в Цилию.