– У отца был педагогический талант.

– А ещё – безграничная любовь к людям и к знанию, – серьёзно сказал Авилов, сверля Лидию пристальным взглядом. – В отличие от меня, ты всё это переняла.

– Какая грубая лесть.

– Ничуть, – Кирилл упрямо покачал головой. – Лида, подумай: разве справедливо будет похоронить чей-то талант только потому, что тебе боязно браться за дело?

– Мальчик из одиноких?

– Нет, не думаю… Но ведь и Николай Иванович, кроме нас, учил простых магов, и не всегда высоких категорий, – быстро прибавил Авилов. – Хотя бы взгляни на парня. Пожалуйста. Если всё безнадёжно – скажешь мне, я поищу другое решение.

– Поищи сразу.

– Лида…

– Что? Если тебе так уж нужно, ты всегда можешь попросить о помощи.

Авилов замолк. Безупречно элегантный в тёмно-сером костюме, обвешанный артефактами филигранной колдовской работы, главный московский волхв едва ли не впервые на памяти Лидии выглядел жалко. Похоже, у господина депутата и впрямь что-то не ладится с карьерой. Позабытая охапка роз неуместным пятном бурела в душном сумраке коридора. То есть ему вот настолько надо, чтобы мадам Свешникова хотя бы явилась на встречу с потенциальным учеником? То есть его того и гляди вытряхнут из бархатного кресла прямиком на новогодний мороз? Это было бы справедливо, но не слишком полезно. Кто-то ведь должен беречь московских одарённых от Авиловым же сочинённых законов.

– Я посмотрю на твоего протеже, – скрепя сердце, проговорила Лидия. – Больше ничего не обещаю. Если пойму, что ничего не выйдет – откажу твоему важному человеку, не обессудь.

Кирилл просиял – кажется, даже искренне.

– Я твой должник.

– Безусловно, – хмыкнула Свешникова. – Право выбрать способ платежа оставляю за собой.

– Разумеется, – Авилов изловчился, непринуждённо поймал её руку и запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони. Слишком долгий по любым мыслимым правилам приличия. – Мне безумно тебя не хватает. В Общественном собрании решительно не с кем поговорить.

– Рада, что ты наконец это заметил, – Лидия демонстративно покосилась на украшенные бриллиантами часы на его запястье. – Маргарита Анатольевна будет беспокоиться.

– Пусть идёт к лешему, – равнодушно бросил Кирилл.

– Нет, – Свешникова тонко улыбнулась. Если господин депутат не настроен считаться с приличиями, придётся ему помочь. – Тебе следует больше заботиться о благополучии супруги. Всего доброго, Кирилл. Жду дату и время.

Авилов смерил её долгим взглядом, поднялся и молча вышел. Лидия удовлетворённо хмыкнула.

Прохор вообще-то готовит только одну порцию глинтвейна.

***

В предутренней тишине назойливо запищал будильник. Верховский наугад потянулся за телефоном, нащупал лишь пустоту и запоздало припомнил, что ночует не дома. Проявляя чудеса ловкости, он свесился с низенького продавленного диванчика, дотянулся до брошенных на спинке стула форменных брюк и вытряхнул из их кармана продолжавшую голосить трубку. Цифры на присмиревшем экране показывали пять утра. Какого лешего ему понадобилось заводить будильник на такую рань в законный выходной?..

– Саш, кто там?

Сирена… тьфу ты, Марина приподнялась на локтях и настороженно сощурилась на призывно мерцающий телефон. Ей, привычной к жизни бок о бок с беспокойными оперативниками, в первую очередь подумалось о срочном вызове на работу. Верховский небрежно отмахнулся.

– Будильник забыл выключить. Спи.

– М-м-м, – Марина бросила взгляд за окно, в буроватую от уличного света утреннюю темноту. – А что сегодня – воскресенье?

– Да. На смену послезавтра.

– Что ты всё про работу, – она кокетливо улыбнулась и пригладила короткие высветленные волосы. – Выходные на дворе. И вообще, новый год скоро…

Скоро. Двадцать третье число уже. Воскресенье… Верховский выругался и рывком сел в постели. Совсем забыл! Хорошо хоть додумался загодя поставить будильник!

– Я идиот, – сообщил он сам себе и женщине заодно. – Мне по делам надо съездить.

– Что, прямо сейчас?

– Ага. Я обещал.

Марина нехотя уселась на подушках, кокетливо прижимая к груди одеяло. Угораздило её носить то же имя, что и неугомонная владимирская лаборантка… Из-за этого всякий раз неуместные мысли лезут в голову.

– А мне ты обещал чайник починить… – капризно протянула женщина.

Верховский недоверчиво на неё покосился. За дурака его держит, что ли?

– То, что не сломано, ремонту не поддаётся. Тебе новый привезти?

Марина только тоскливо вздохнула в ответ. Она неплохая. Не глупее многих, в меру хозяйственная, а что от его шрамов всякий раз отворачивается – так сам виноват, не красавец… И потом, ночью всё равно не видно.

– Саш, – послышался из-за спины резкий, как медный горн, Маринин голосок, – ты новый год в Москве встречать будешь?

– Угу, – Верховский привычным жестом защёлкнул пряжку на ремне. – Может, даже на дежурстве. Не смотрел ещё.

– Там не наша смена, – заверила Марина. – А к ресторанам как относишься?

– Никак. Я в них не хожу.

– Ну, всё когда-то в первый раз бывает…

Верховский с трудом сдержал вздох. Что ей мешает говорить нормально, без идиотских намёков?