– Это все Дон затеял.

Дон, адвокат с принстонским образованием из нашего города, был одним из самых близких друзей моего дяди. Пару вечеров назад он решил улучшить себе карму, каждый раз бросая монету, когда ходит отлить.

– Типа чтобы умилостивить богов мочеиспускания, – добавил дядя Чарли со вздохом. – И теперь все повторяют за ним. Новая традиция.

– И что, загадывают при этом желание? Как когда кидаешь монетку в фонтан?

– Откуда я знаю, что творится у других в голове? Боже, что за вопрос! Но я тебе вот что скажу. Дон ведет подробный учет: записывает, сколько денег там накопится, прежде чем какой-нибудь псих сунет в писсуар руку и вытащит их. И кто-нибудь обязательно вытаскивает, поверь мне. Человеческая натура, знаешь ли. А люди еще толкуют про «грязные деньги»!

Бармены совсем не рады этому «Фонду Дона», продолжал дядя Чарли. Страшно боятся, что им попадутся «ссаные деньги», а всякие мошенники и скряги, зная об этом, мочат наличные под краном, прежде чем выложить на стойку.

– Попытайся заплатить мокрыми деньгами, – произнес дядя Чарли уголком рта, – и практически наверняка выпивка тебе достанется за счет заведения.

Я рассмеялся, обхватил дядю Чарли за шею и сказал, что чувствую себя роскошно. Нет, даже не так. Рррррроскошно. Сообщил, что совсем недавно мне было не особо хорошо, а сейчас вот – роскошно. Почему? Потому что «Публиканы» меня отвлекли. Отвлечься, сказал я, вот что всем нам нужно, и в «Публиканах» это получается лучше всего. Но дядя Чарли уже не слушал, потому что внезапно перед нами возник Дон. Боже ты мой, сказал дядя Чарли, вспомни черта… Мы только что говорили о тебе. Он представил меня Дону, который оказался с дядей Чарли одного возраста и роста. Но на этом сходство кончалось. Дядя Чарли упомянул, что Дон в юности занимался борьбой, и это до сих пор было заметно. Он все еще был коренастый, приземистый, крепко стоящий на ногах, и при этом – с самым открытым и дружелюбным лицом во всем баре, с удивленно приподнятыми бровями и румяной сеточкой красных прожилок на лице, словно у игрушечного деревянного солдатика. Он нравился с первого взгляда, влюблял в себя, и я начал понимать, почему Дон занимает такое высокое место у дяди Чарли в личном рейтинге.

Я повторил Дону то же самое, что только что сказал дяде Чарли – что «Публиканы» удовлетворяют потребность человека, которой почему-то мало уделяется внимания – потребность отвлекаться. Отвлекаться – это самое главное, настаивал я, и Дон был со мной полностью согласен. Он сообщил, что бар неоднократно помогал ему в жизни, а пару лет назад, после развода, только бар его и спас, потому что отвлечься – лучшее средство от депрессии. И тут нас всех внезапно отвлек Банкир, затеяв любопытный разговор об увлечении Линкольна «Макбетом».

– Пьеса подкрепляла его веру в злой рок, – сказал Банкир.

– Линкольн верил в предзнаменования, – добавил генерал Грант.

– А кто в них не верит? – удивился дядя Чарли.

– Линкольн читал «Макбета» за несколько дней до того, как его убили, – сказал Банкир. – Вы это знали? Только представьте, как он сидит, в своем цилиндре, и читает про «убийство хуже, чем само убийство», а потом и его убивают?

– Думаешь, он читал прямо в шляпе? – спросил Дон. – Вряд ли Линкольн так и сидел в цилиндре, почитывая книги.

– Тебе цилиндр бы пошел, – сказал Банкир дяде Чарли.

При мысли о дяде Чарли в цилиндре все расхохотались.

– Боже, я скучаю по своим волосам! – воскликнул дядя Чарли в ответ, вроде как не к месту. Дон похлопал его по руке.

– Эй, Кольт! – крикнул кто-то с другого конца бара.

– Я тут вспомнил еще одного злодея из Бэтмена. Король часов!

– Отличная работа, – сказал Кольт, занося имя в список.

– Как насчет Паленого? – спросил я.

– Ответ неверный, – сказал дядя Чарли. – Никакого Паленого нет.

Точно, ответил я. Вот это точно.

Глава 31. Аладдин

В тот День благодарения я работал в две смены, и к моменту, когда добрался до дедова дома, от ужина не осталось ни крошки. В доме было темно, двоюродные сестры спали. Я пошел в «Публиканы», где собралась целая толпа. День благодарения всегда был одним из лучших и прибыльных дней в году, когда весь город собирался в баре после ужина, и даже те, кто уже уехал, возвращались, чтобы повидаться с бывшими возлюбленными и старыми друзьями.

Едва войдя, я столкнулся с Дипьетро, одноклассником из Шелтер-Рок. Мы не виделись много лет – по его словам, он работал во Всемирном торговом центре брокером казначейских облигаций. Дипьетро спросил, как мой праздник.

– Какой праздник? – ответил я.

– Что, никакой индейки?

Я покачал головой.

– Выглядишь ты так себе, дружище. Как человек, которому нужны «Шелковые трусики».

За баром стоял Кольт, и Дипьетро попросил его налить нам эти самые «трусики». Когда я спросил, о чем идет речь, Дипьетро