ничего не знал о колдуне и наших переговорах с ним. Он даже не слышал его имени. Но в его донесении чётко указано, что, по словам Дуэйта, Ротамон обязался всячески вредить Сен-Марко перед грядущей войной. И вот он добился того, что мы пошли у него на поводу, были одурачены и ославлены на весь мир. Вы лишились агентурной сети в луаре, а альдор, заманивший нас в свою ловушку с помощью колдуна, теперь диктует нам условия, шантажируя открытым процессом. И теперь, когда я вынужден сложить с себя полномочия главы тайной полиции и сдаться стражникам, я уповаю только на то, чтоб мой преемник смог разобраться в этом деле лучше меня и устранил все последствия этого провала, насколько это возможно.

Ричард сидел в кресле, сцепив пальцы и сумрачно глядя на письмо, потом резко выпрямился, схватил его и внимательно прочёл.

— Сомнений нет, — задумчиво проговорил он. — Этот старый лис альдор обвёл нас вокруг пальца, подсунув нам своего колдуна! И мы при этом остались виноваты. Наверняка он потирает руки, разделавшись с нашими верными слугами в луаре, да ещё предвкушает, что и в Сен-Марко полетят головы. Но этого не будет! Я не пойду у него на поводу! Вы остаётесь на своём посту! Я, как и вы, разделяю ответственность за эту неудачу, поскольку сам решил привлечь к делу колдуна. Вы с самого начала были против, а я не послушал вас. Возможно, Деллан ждёт не дождётся известий о вашей опале. Что ж, разочаруем его! У нас есть верные люди из числа алкорцев, которых не заподозрят в связи с нами?

— Не так много, но есть. Думаю, барон де Сегюр сможет дать нам список имён тех, кто проживает в луаре и пригоден для сотрудничества.

— Вы поняли меня правильно, граф, — кивнул Ричард. — Займитесь если не восстановлением нашей агентуры, то хотя бы засылкой отдельных наблюдательных и преданных людей. Нам нужны сведения из луара! Любой ценой! Подумайте, что мы можем предложить альдору за услугу в виде закрытого суда над заговорщиками.

— Ваше величество, я полагаю, что, для начала, следует сделать вид, что вы выполняете своё обещание, и, поскольку моё имя уже прозвучало, мне следует демонстративно уйти в тень, в то время как на мою должность будет назначен кто-то из верных нам людей. После случившегося мне неуместно будет вести переговоры с Фроменом.

— Вы правы. Кто может временно заменить вас? Естественно под вашим негласным руководством.

— Я полагаю, барон де Грамон, ваше величество. Он вассал Сен-Марко, умный, сдержанный, хорошо образован, к тому же имеет несомненный талант к тайной дипломатии.

— Не слишком молод? — нахмурился Ричард.

— Он не возглавит тайную полицию. Он будет лишь номинально управлять ею и выполнять мои поручения. Для него это будет прекрасной школой.

— И конечно, в силу отсутствия опыта, он вряд ли убедит нас, что мы можем и впредь обходиться без вас, — понимающе усмехнулся король. — Найдите его и сразу же возвращайтесь ко мне. Подготовьте все необходимые документы. До окончания суда в луаре и получения сведений о процессе вы будете официально находиться под строгим домашним арестом, а следствие мы поручим де Грамону. Пусть заодно прошерстит двор в поисках шпионов альдора. Они тут наверняка есть. Тогда мы сможем хоть в какой-то мере компенсировать наши потери, лишив его собственных агентов.

— Я полагаю, что мы можем открыть перед Фроменом некоторые карты, — добавил Раймунд, — рассказав, кто в действительности осуществлял связь с колдуном, а именно леди Ровена Кутберт.

— Отличная идея! — оживился Ричард. — Также следует немедленно арестовать её мужа и обоих обвинить в том, что они сговорились с колдуном против Беренгара. Они ведь с севера, а там многие его ненавидят. У нас будет, чем прикрыть этот скандал, а официально мы обвиним эту парочку в колдовстве и отправим на костёр. Они действительно в сговоре с колдуном! Вот пусть это и будет записано в протоколах следствия и подтверждено приговором нашего суда. Эту версию мы преподнесём альдору, и ему нечем будет крыть, если он, конечно, не пожелает опровергнуть её, выдав собственный сговор с Ротамоном. Вашу роль во всём этом мы вообще не станем обсуждать, ссылаясь на государственные интересы.

— Не думаю, что это полностью опровергнет обвинения альдора, но две точки зрения, подтверждённые решениями судебных коллегий, имеют примерно равный вес, а значит, вызовут колебания. Так мы отыграем некоторые позиции.

— Вот и отлично! Действуйте, граф, действуйте!

И проводив Раймунда взглядом до самых дверей, король снова склонился над донесением Деманкура, а потом, скомкав его, с рычанием зашвырнул в самый дальний угол.

День медленно таял, растворяясь в подступающих голубых сумерках. Суета города была где-то далеко, за тёмными громадами старых зданий, и её шум не доходил до уютного красивого дома, закрытого от всех опасностей и невзгод высокой каменной стеной. Одно из окон второго этажа, широкое, стрельчатое, украшенное каменным бордюром, было открыто. На подоконнике, глядя на улицу, сидел барон де Сегюр. Наконец он смог снять с себя латы и плотный суконный камзол, его раны и ссадины были обработаны умелыми руками лекаря и слегка горели от душистых целебных бальзамов. Он чувствовал себя спокойно под защитой этих стен, в этом доме, который знал и любил со времён юности. На нём была лёгкая белая сорочка, сквозь которую проникала к коже приятная прохлада приближающегося вечера, удобные штаны из мягкого бархата и начищенные до блеска сапоги. Он смыл со своего тела пот и грязь темницы и дальней дороги, и его роскошные тёмные локоны снова блестели, как шёлк, а подстриженная борода больше не придавала разбойничий вид, лишь подчеркивая благородную мужественность облика. Если б так же просто было залечить душевные раны и смыть с сердца тёмную грязь обиды.

— Сто марок, Айолин! — воскликнул он. — Сто марок за дни и ночи, которые я полуголым провёл в грязном сыром подземелье среди крыс и пауков, впроголодь, на хлебе и воде, за мою исполосованную в клочья спину, за раны от кандалов на моих руках и ногах, что навсегда останутся шрамами! За всё это сто марок! Придворным шутам и музыкантам платят вдвое больше за их фиглярство! Но, действительно, зачем тратиться на безземельного барона, от которого теперь нет никакой пользы! Они всё провалили, погубили столько людей, спустили всточную канаву всё, что я налаживал два года! И теперь просто выбросили меня на улицу! Раймунд был столь любезен, что сообщил мне, где я смогу преклонить голову! Он даже не соизволил позволить мне остаться во дворце!

— Нет, просто он умён и