Для обслуживания корабля нужны были права администратора. Невил ни с кем ими не делился, кроме Били, – разумное решение. Облеченный таким доверием, Били уже которую ночь безвылазно сидел в тесной каюте, пытаясь ощутить себя властелином планеты.

Били переключался между камерами, шпионя за участками, которые Древорезчица и Щепетильник полагали своей личной территорией. Было бы забавно, если бы не так утомительно. Били в жизни не видел более тупого автоматизированного устройства, чем «Внеполосный-II». На Вершине Запределья рибосомные плагины были умнее этого звездолетишки. Сидя тут, в местном пупе земли, Били не мог отделаться от мысли, что заточен в аду. Он начинал понимать собачников, возжелавших отуземиться. Если требовалось провести какую-то операцию с помощью «Внеполосного-II», ее надо было программировать вручную. Тактическим, а тем паче стратегическим мышлением корабль не обладал, все эти вопросы решались Били, реже Невилом. Звездолет был так непроходимо туп, что истинный гений, Ганнон Ёркенруд, презрительно отверг всякую возможность работы с ним. Стоило положиться на автоматику и отпустить ее с привязи в режим по умолчанию, как вылезали бесчисленные баги.

Здесь Били уступал Равне Бергсндот. О Силы, эта сьяндранка должна была бы родиться в племени неандертальцев с покатыми лбами, она выглядела совсем как человек, но, пообщавшись с ней пару минут, любой бы понял, что обезьяна смышленее. С другой стороны, естественные ограничения ее интеллекта удивительным образом делали ее идеальной кандидатурой на роль оператора корабля. Били помнил, что она провела тут тысячи часов, единолично разрабатывая занудные детали плана, вызвавшего к жизни маленькую колонию… и теперь ему предстояло адаптировать оный план к своим проектам. Били стыдился признавать, что Равна по-прежнему опасна.

Он листал заметки, составленные им для Лучшей Надежды, и почти видел, как они сидели здесь, доверяя бумаге лишь простейшие выводы в страхе перед камерами последнего поколения. Йоханну Ольсндот и стаю, звавшуюся Странником, можно было сбрасывать со счетов. Древорезчицу их гибель ослабила даже заметнее, чем исчезновение этой бабы Бергсндот, но Били видел в заметках «хвосты». Например, Ганнона следовало вернуть. К сожалению, «Вышними глазами – II» оказалось чертовски трудно управлять: в конце концов, это был продукт первобытной технологии.

А тут еще «Внеполосный-II» сбился со следа экспедиции Ганнона! Взбешенный Били перевел спутник на несколько градусов восточнее, надеясь улучшить снимки. Пока что обнаружить ничего не удалось.

Контакты Невила с врагами Древорезчицы подтверждали, что Равна Бергсндот либо уже мертва, либо скоро сдохнет. Отлично, так и должно было случиться. Но даже после ее гибели Древорезчица наверняка не оставит попыток переманить Детей на свою сторону. Если она потребует еще какого-то голосования, если Невилу не удастся заговорить ей зубы – в таком случае, как выразился Невил (в строго секретной беседе с Били), не исключено применение «Внеполосного-II» против их же одноклассников. Невил рассчитывал обойтись несколькими жертвами и установить режим временной диктатуры. Такую форму правления он считал естественной для условий Глубины.

Может, и так, но ведь Невил не всегда был кровожаден… а теперь он снабдил лазерную пушку звездолета дополнительным усилителем. «Мы обязаны защитить человечество. Мы не имеем права на людские потери, если мечтаем вскарабкаться обратно к Трансценденции». Били втайне разрабатывал альтернативный план отражения атаки Древорезчицы, который бы не представлял угрозы для Детей или их лояльности ГИКам, а последним бы принес только выгоду. Следовало основательно отшлифовать задумку, прежде чем поделиться ею с Невилом.

Били тоскливо вздохнул и погрузился в технические отчеты, необходимые для управления кораблем. Как только человечество выжило в Темные Века программирования Медленной Зоны?

Когда он в следующий раз посмотрел на часы, уже близилось утро. Похоже, у него развилась привычка работать всю ночь. Ну что ж, пускай. Он задержался еще на час, и тут звездолет начал выкидывать фокусы.

Собственно, в этом не было ничего странного. Как только Били просил «Внеполосный-II» выполнить новую задачу, не важно, простую или сложную, начинались проявления дебилизма. По крайней мере, самоновейшее из них показалось Били довольно обычным багом: три миллиона строк промежуточного кода каким-то образом ужались до нескольких скриптов, написанных на неизвестном Били языке. Терминал результатов, или как его там, прокручивал фразы на упрощенном самношке. Сначала Били подумал, что система, обнаружив в его действиях ошибку, ударилась в своеобычное бесполезное отслеживание истории по стеку.

Потом в лицо ему ткнулся ласковый зеленый огонек. Это был световой индикатор монитора ресурсов. Он установил его, чтобы отслеживать потайные ходы, которыми могли воспользоваться такие, как Бергсндот и ее шайка-лейка. Ни ее, ни Ристлинга больше нет, значит еще кто-то лазит в системе. Эйвин Верринг? Эйвин все больше раздражал Били своим существованием, но он точно был не из заговорщиков.

Эй, погодите!

Использование ресурсов зашкалило за сто процентов. На миг Били потерял способность здраво рассуждать и тупо глядел на выданное кораблем представление результатов – звездолет же, само собой, и не почесался его просветить на сей счет.

Использование превзошло стопроцентную отметку в десять тысяч раз! О нет, неужто «Внеполосный-II» нашел новый способ съехать с катушек? Еще пять секунд – и использование выросло до семи миллионов раз над ста процентами обычного. Тут он увидел, что пользователь отмечен как… Били Ингва.

«Кто-то водит меня за нос, и это вам не школьный розыгрыш».

Он лихорадочно рылся в меню. Можно ли это как-то отключить? А вот этот зеленый предупредительный индикатор? Он еще ни разу его не видел. Он запросил справку, и, о чудо, ответ пришел тут же:

– Твою же мать! – ласково сказал он. Это могло значить только одно. Время великой тьмы окончилось, настал рассвет.

Мир Когтей всплыл из Медленной Зоны.

Стены вокруг Били замерцали, оживляя отложенные невесть когда задания. Некоторые из них были десятилетней давности: после диверсии Фама Нювена корабль, естественно, приостановил их выполнение. Какие-то, не успев возобновиться, прерывались: корабль понял, что актуальность заданий давно утрачена. Несколько форм пронеслись в поле зрения Били. Его такими трудами составленная планировочная программа переписывалась сама собой, сливалась с кодами из технического архива корабля, а тот, в свою очередь, охватило что-то вроде настоящей внутренней мотивации.

Били несколько секунд наблюдал за происходящим. Он был так ошарашен, что не мог пошевелиться. Большую часть отображенного на экранах он не понимал, но кое-какие паттерны различить мог. Автоматика работала на уровне Среднего Запределья – на большее «Внеполосный-II» и рассчитан-то, верно, не был. Били вдруг обнаружил, что плачет, и поразился, как нечто столь примитивное способно вызвать в человеке такую искреннюю радость. «С этим я уже могу работать!»