При этом чтобы оттеснить женщин от законотворчества, мужчинам вовсе не обязательно собираться в местах, куда женщинам вход закрыт. У них много других способов помешать женщинам работать, и их можно использовать (и используют) на площадках, равно доступных для представителей обоих полов. Один из таких способов – перебивать женщин во время выступления. «Женщин перебивают гораздо чаще, чем мужчин», – подчеркивается в исследовании 2015 г., в ходе которого было установлено, что мужчины в среднем более чем вдвое чаще перебивают женщин, чем женщины – мужчин[1225]. Во время дебатов в рамках президентской кампании 2016 г. Дональд Трамп перебил Хиллари Клинтон 51 раз, в то время как она перебила его лишь 17 раз[1226]. Женщину – кандидата в президенты перебивал не только Трамп. Журналист Мэтт Лаудер (ныне уволенный из-за многочисленных обвинений в сексуальных домогательствах)[1227] перебивал Хиллари Клинтон чаще, чем Трампа. Он также «выражал сомнение в правдивости ее высказываний чаще, чем высказываний Трампа»[1228], хотя на промежуточных выборах 2018 г. Хиллари Клинтон была признана самым честным кандидатом[1229].

Другой прием – покровительственный тон. Печально известный пример такого тона продемонстрировал в 2011 г. Дэвид Кэмерон, в то время премьер-министр Великобритании, когда сказал депутату от лейбористов Анжеле Игл: «Остынь, дорогая!»[1230] В глобальном исследовании, проведенном Межпарламентским союзом (МПС) в 2016 г. и посвященном проявлениям сексизма, насилию и харассменту в отношении женщин-политиков, приводится жалоба женщины, заседающей в парламенте одной из европейских стран: «Если женщины, выступая в парламенте, говорят слишком громко, на них шикают, прижимая палец к губам, как на расшумевшихся малышей; если же громко говорят мужчины, никто не делает им замечаний»[1231]. Другая женщина-парламентарий рассказала, что ее «постоянно спрашивают – даже мужчины из ее же партии, – действительно ли то, что она собирается сказать, настолько важно, чтобы давать ей слово». Встречаются и примеры попыток более жесткого давления на женщин. В интервью The Guardian афганский парламентарий Фавзия Кофи заявила, что ее коллеги-мужчины прибегают к откровенным угрозам, чтобы заставить женщин-депутатов замолчать, а если это не удается, «руководство парламента просто отбирает у женщин микрофон»[1232].

Указывая на скрытый гендерный перекос, возникающий из-за того, что время выступлений в парламенте контролирует один человек (чаще всего мужчина), женщина-парламентарий одной из стран Африки, расположенных к югу от Сахары (в докладе уточняется только регион, чтобы женщины-парламентарии могли сохранять анонимность), заявила, что спикер оказывал давление на одну из ее коллег, принуждая к сексу. После того, как та отказала ему, «он больше ни разу не дал ей слова». Впрочем, чтобы женщине не давали слова, ей вовсе не обязательно отказывать спикеру парламента. «В течение моего первого срока в парламенте руководство всегда предоставляло мужчинам слово по первому требованию, в обход женщин», – рассказала женщина-парламентарий одной из азиатских стран.

В докладе МПС делается вывод, что проявления сексизма, насилие и харассмент в отношении женщин-политиков «не знают границ и в той или иной степени распространены в любой стране». В докладе подчеркивается, что 66 % женщин-парламентариев регулярно слышат от коллег-мужчин женоненавистнические замечания – от высказываний, унижающих их достоинство («Тебе только в порнофильмах сниматься!»), до прямых угроз («Ее надо изнасиловать, чтобы она поняла, что творят эти мигранты!»).

Подобное отношение к женщинам-политикам, безусловно, объясняется гендерными факторами[1233]. Во время праймериз демократов в 2016 г. Хиллари Клинтон получила почти в два раза больше оскорбительных твитов, чем Берни Сандерс. Чаще всего в них встречалось слово «сука». Оно чаще всего встречалось и в твитах, полученных австралийским экс-премьером Джулией Гиллард, которой в период с 2010 г. по 2014 г. было прислано в два раза больше оскорбительных сообщений, чем ее политическому конкуренту Кевину Радду. Одна женщина – депутат Европейского парламента пожаловалась МПС, что однажды за четыре дня получила более 500 сообщений в Twitter с угрозами изнасилования[1234]. На другую женщину оказывали давление, отправляя ей сообщения с информацией о ее сыне, давая понять, что знают «его возраст, школу, класс, где он учится и т. д., и угрожая похитить его».

Иногда дело не ограничивается «просто угрозами». Более 20 % женщин-парламентариев, опрошенных МПС, «подверглись сексуальному насилию не менее одного раза», а каждая третья женщина была свидетелем сексуального насилия в отношении своих коллег-женщин. Во время выборов 2010 г. в Афганистане почти все кандидаты-женщины получали звонки с угрозами[1235], а некоторым даже потребовалась круглосуточная охрана[1236]. «Не проходит и дня, чтобы я не боялась за свою жизнь», – призналась афганский парламентарий Фавзия Кофи в интервью The Guardian в 2014 г.[1237] Годом позже одна из ее коллег погибла от взрыва бомбы, заложенной в автомобиль, – это было второе покушение на женщин-политиков в Афганистане за три месяца[1238].