class="p1">— А я в начале думал, что ты слабачка, — произнёс тихо Генрих, но достаточно громко, чтобы его услышали. Пнув Клару в грудь, — так, что девочка даже отлетела на целый метр, — юноша начал медленно сокращать дистанцию к ней, наблюдая за дальнейшими действиями маленькой убийцы.

Прокатившись по холодному полу и откашливаясь, девочка смогла выждать нужный момент; Клара дотянулась до находящегося недалеко кинжала и, поднявшись, ударила им в живот офицера, который только подошел. Генрих согнулся от резкого толчка, и посмотрев маленькой девочке в глаза, увидел в них кипящую злобу.

— Знаешь, у меня был офицер — настоящий нелюдь. Чудовище. Когда я убил его, то ощутил резкий прилив спокойствия и радости, хоть и не сразу это осознал. — Генрих спокойно выпрямился на глазах Клары, демонстрируя превосходство в росте. Увидев свободные движения и невозмутимость на лице юноши, злость в глазах девочки сменилась страхом. — Жаль, что я не смогу сейчас это ощутить…

Закончив свой монолог и воспользовавшись паузой, Генрих вцепился рукой в волосы девочки и, подогнув ногу, ударил коленом в лицо. После резкого крика и глухого удара, маленькое тело тряпичной куклой свалилось на пол. Не желая оставлять эту мрачную картину в своей комнате, юноша грубо закинул ребёнка себе на плечо и постарался бесшумно покинуть покои. Коридоры были пустыми и мрачными, иногда можно было слышать отдаленные шаги людей, что ещё не уснули. С небольшими остановками Генрих достиг машины Франца, в багажник которой поместил тело. За время, что Генрих открывал багажник автомобиля и погружал туда девочку, Клара успела очнуться. Осознав страшную натуру происходящего, она начала громко кричать в надежде что её найдут и спасут. Офицер же имел иные планы: желая быстрее заглушить девичий крик, он быстро начал закрывать багажник. Первая попытка привела к тому, что дверца опустилась на торчащие наружу пальцы, сломав их под сильным ударом. Во второй раз Генрих поднял дверцу и повторно опустил её вниз, приложив больше усилий. Теперь ничто не встало на пути у механизма, и багажник благополучно закрылся с характерным щелчком. Изнутри продолжали доносится сильно приглушенные крики.

Офицер хотел бы со всем справится самостоятельно, но к его сожалению, он не умел водить машину; помощь Франца ему была просто физически необходима. Смирившись с этим, Генрих направился в покои слуг, где спали его солдаты. Пройдя внутрь и найдя водителя, Генрих попытался его быстро разбудить, надеясь управиться до того, как крики с внешнего двора смогут привлечь внимание. Франц не сразу проснулся и собирался очень медленно, что сильнее нагоняло мрачные мысли на Генриха. Офицеру казалось, что Клару вот-вот обнаружат и спасут. Никто бы не смог сказать против Генриха и слова, но тогда бы он лишился даже самых верных людей.

Когда юноши спускались вниз, Франц остановился при приближении к машине: он чётко слышал исходящий из багажника крик. Заметная паника появилась на его лице, он посмотрел на своего офицера, негласно показывая своё недоумение.

— Нам надо снова увезти её в деревню, — невозмутимо произнёс Генрих. В этот момент водитель понял, кто был внутри. Проглотив скопившийся ком, и будучи напуганным от случившегося, Франц повиновался. Вместе они отправились в Фюссен.

Когда они прибыли в деревню, офицер приказал своему солдату никуда не уходить и ожидать его возвращения. Сам Генрих отправился в пустующий и слабо знакомый для него дом, — место, где жила со своими родителями Клара. Проникнув в опустевшую хижину, он пытался найти верёвку, с помощью которой собирался раз и навсегда показать жителям деревни свои намерения и силы. Некоторые комнаты дома, — в которых он находился, — были запачканы кровью. Проходя мимо одной из дверей, он мельком увидел лежащие на кровати тела. Чтобы найти верёвку, юноше потребовалось достаточно много времени, но в конечном итоге он вернулся к своему водителю с трофеем. Франц в этот момент с ужасом разглядывал закрытый багажник, из которого доносились приглушенные всхлипы, будто сквозь металлические пластины он видел избитую, сломленную маленькую девочку.

— Привяжи её к дереву и перекинь через толстую ветку, — сказал Генрих, кинув моток верёвки солдату.

Франц поймал снаряд и, полный сомнений и переживаний, направился к большому дереву, что высоко возвышалось над домами. На протяжении всего пути к этому деревянному гиганту его сердце ужасно ныло, осуждая действия своего офицера. Опьянённый этим чутьем, Франц надеялся, что всё это всего лишь кошмарный сон.

Смотря на закрытый багажник и вслушиваясь в исходящие из него звуки, Генрих знал, что Клара в сознании и, даже будучи маленьким ребёнком, может оказать сильное сопротивление. Офицер не желал, чтобы его жертва сбежала и устроила настоящий переполох в деревне, подняв всех на уши. Занеся свой кулак для контрольного удара, юноша отпер дверцу и почти моментально опустил заготовленную руку. Дальнейшие сопротивления были устранены, и, погрузив тело на плечи, Генрих направился к дереву. Когда офицер подошел к нему, то увидел, что работа Франца как раз была завершена, а на одной из веток красовался свисающий кусок верёвки.

— Петлю.

Франц не отреагировал на слова офицера.

— Петлю!

— Это… не правильно…

Услышав это, Генрих погрузил свободную руку на плечо солдата.

— Она пыталась меня убить, а могла убить и тебя, и любого из нас. Ты сам знаешь, какие они животные.

Знакомый тон и оскорбление «животные» промелькнули в голове обоих солдат.

Услышав эти мрачные слова, сказанные безжизненным, почти мёртвым голосом, Франц нервно всхлипнул. Трясущимися руками он завязал петлю из свисающего конца верёвки.

Проверив прочность узла, Генрих просунул голову маленькой девочки в петлю и затянул свободные концы, чтобы верёвка обхватила хрупкую шею. Сзади себя юноша слышал тяжелое дыхание водителя. Генрих понимал, что дальнейшей картины его солдат морально не выдержит, и отправил его обратно в машину. Франц развернулся и медленно начал уходить, параллельно говоря себе, что всё это сон; он всё ещё надеялся очнуться в кровати. На половине пути, позади него раздался скрип натянутой верёвки и громкий хруст, будто сломанных веток. Игнорируя всё и надеясь, что ему показалось, Франц продолжал путь. Каждый его шаг становился всё тяжелее и тяжелее. Сев в машину, водитель пытался не поднимать взгляд в сторону старого дерева.

Закончив с размещением «послания», Генрих достал из своей кобуры пистолет и трижды выстрелил в небо, надеясь разбудить всех спящих жителей. Постепенно недалеко от него начали разносится звуки: от скрипа кроватей и полов до недовольных и напуганных речей. В некоторых окнах появлялся слабый свет; когда на улицу вышли сонные и недоумевающие люди и увидели ужасную картину, что появилась у них на пороге, то замерли, словно статуи.