болью, обнажив ужасную, скорбную, рану. Девочка никогда не увидит свою мать и отца. Последний раз она видела Петру, когда та не могла позаботиться о себе, тогда только маленькая девочка поддерживала в ней жизнь. И, её неожиданно забрали посторонние люди. Значит, и Анна виновата в смерти матери. Но если бы её всё равно забрали в приют, мог остаться Генрих… остаться с мамой, он его уже давно не было рядом.

«Он во всём виноват, он убил мать».

Маленькое сердце девочки просто разрывалось от злости и горя, её всю трясло, слёзы скапливались в уголках глаз и маленькими ручьями стекали вниз.

— Лжец! убийца! Это всё ты виноват! всё из-за тебя! Ненавижу! — Анна вскочила на диван и, у всех на глазах, начала бить офицера маленькими кулачками. Генрих не сопротивлялся такому слабому нападению — маленькая девочка не смогла бы причинить ему серьёзного вреда. Юноша лишь мирно сидел дальше на диване, холодным взглядом смотря на свою сестру, что в приступе злости и отчаяния била его, не жалея собственного хрупкого тельца.

«Она хочет меня убить или просто сошла с ума?»

Если бы первый вариант был правдив, то Анна могла бы в любой момент накинуться на своего брата с ножом в руке. В таком случае для юноши было бы удобно покинуть замок, оставив сестру в безопасности с Эльвирой и никогда больше к ней не возвращаться. Второй вариант был более знаком для Генриха, он сам вел себя похоже и хорошо понимал состояние сестры. У Генриха не было возможности утешить девочку, он не смог бы со слезами на глазах обнять её, после чего они вместе бы плакали, пока не устанут. Офицер молча смотрел на сестру, понимая, что только время покажет настоящие чувства Анны по отношению к нему.

Каждый удар Анны становился всё слабее и слабее. Её глаза помутнели и начали медленно смыкаться, девочка резко свалилась на пол. Так же резко, как и начался её эмоциональный приступ.

Атмосфера библиотеки резко переменилась с молчаливого ужаса до настоящей паники и истошных криков. Крик маленькой и испуганной Клары вывел Эльвиру из ступора, подскочив к лежащей на полу Анне, она начала проверять её состояние.

— Она в порядке? — сказал безразличным тоном Генрих, также наклонившись над потерявшей сознание девочкой.

Доктор никак не могла собраться с мыслями, она активно проводила руками по бессознательному телу, проверяя зрачки и пульс, повторяя эти проверки всё снова и снова. Услышав слова офицера, она только безмолвно бросила на него взгляд и вернулась к повторению своих бессмысленных действий. Генрих видел, как девушка находилась в смятении и терялась в собственных мыслях. Подняв сестру на руки, юноша отправился в медицинский кабинет. Эльвира быстро пошла за ним, как послушная собачонка, не отставая от него ни на шаг и путаясь под ногами; следом к ним присоединилась Клара.

В кабинете доктора девочку положили на койку, где смогли рассмотреть при более подходящей обстановке. Эльвира, ответственная за физическое состояние и здоровье жителей замка, сделала вердикт, что у Анны нервный срыв. Ей провели несколько инъекций с прозрачным содержимым, на что никто не возражал.

— Она поправится? — Если девочка погибнет от действий Генриха, у него не останется смысла в жизни.

— Ей нужно время, чтобы восстановиться, — сказала Эльвира, осторожно поглаживая волосы Анны.

— Сообщи, если она придёт в себя. — После этих слов, Генрих покинул комнату.

Выйдя в общий коридор, он встретил своего друга — Вольфганга, что всматривался в библиотеку, пытаясь что-то найти. Офицер осторожными шагами приблизился к своему другу и медленно положил руку ему на плечо. От сильного удивления Вольф вздрогнул.

— Что случилось? — поинтересовался солдат, увидев перед собой офицера, — я слышал крик.

— Анна потеряла сознание.

Эти слова сильно удивили Вольфганга, почти напугав его. Это было хорошо заметно по его широко раскрывшимся глазам и расширенным зрачкам. Юноша быстро начал идти в сторону медицинского кабинета, полностью забыв про офицера, и оставив его одного.

— Она в порядке, позже придёт в себя, — громко сказал Генрих вдогонку.

Вольфганг остановился, услышав эти слова. С удивленным взглядом он посмотрел на друга через плечо. «Тебя это не пугает?» — спросил он почти шепотом, будто говоря это у себя в голове, но случайно проронив вслух. Постояв несколько секунд, Вольф продолжил путь в кабинет.

«Нет, не пугает». Он не был в шоке или в смятении, хотя знал, что должен был.

Вскоре Генриха нашёл Франц, что при встрече протянул офицеру рацию.

— Слушаю.

— Генрих, мне как-то не по себе. Я слышал странные звуки в кустах, будто тут кто-то бродит, — прозвучал через треск и щелчки голос Сиги. Офицер прикинул, что это могли быть или местные жители, или дикое животное. Только ни один из вариантов не был сам по себе ужасен. Обоих можно напугать или убить.

— Не веди себя, как ребёнок! У тебя есть задача, выполняй её! Можешь использовать оружие при необходимости, — ответил своему солдату Генрих, пытаясь повысить голос, чтобы приободрить или напугать солдата. Дальнейшего ответа не последовало, только раздался звук того, как сигнал был прерван.

Происходящие события сеяли маленькие семена сомнения в голове Генриха, будто уже никто из его людей не может самостоятельно справиться с задачей. Никакой инициативы, никакой логики, просто группа глупых юнцов. На ум пришла мысль, схожая с любимой идеологией Манфрэда и Руперта. Генрих уже начал думать, что он перестал быть самим собой, взяв самое плохое от своего бывшего офицера и его жестокого коллеги.

Анна ещё долго не приходила в себя. Даже когда Франц и Генрих отвозили Клару обратно в деревню, она продолжала лежать на койке. Эльвира, опасалась за состояние ребёнка и не покидала её ни на шаг, даже отказалась отправляться ужинать в зал, из-за чего Зигфрид принёс ей еду лично в рабочий кабинет. После этого Генрих сидел один, поедая свой суп, который испуская густой пар, обжигал чувствительный рот, уже не принося хозяину вреда. Офицер не видел ничего постыдного в том, что он не навещал свою сестру, ибо она находилась под бдительным присмотром, а значит, его присутствие у Анны не несёт полезным. Даже когда приближалась ночь, а солнце давно ушло за горизонт, Эльвира ни на шаг не отходила от маленькой девочки.

Единственные изменения в замке произошли на следующий день. Вернувшись на рабочее место, Клара составляла компанию доктору, ухаживая и наблюдая за Анной. Генрих редко навещал их, смотря через полузакрытую дверь, испытывая только чистое любопытство к такой сильной заботе. Кроме этого, юноша просто бессмысленно блуждал по коридорам замка, смотря