– Зачем ты решил подняться сюда? – спросил Кулум.

Струан понял, что потерял сына. Он был опечален как отец, но не как мужчина. Он навязал противнику поединок на своих условиях и сам выбрал для него время. Значит, свою обязанность отца он исполнил.

– Чтобы утомить тебя трудным подъемом, лишить тебя сил и иметь возможность поговорить и заставить тебя понять, – ответил он. – И показать тебе, что, хотя вид с холма прекрасен, отсюда он величествен.

Кулум в первый раз обвел глазами вокруг:

– Да. Да, это так. – Затем он наклонился вперед, выбрал кусок цыпленка и начал есть.

Струан старался, чтобы его лицо не выдало боли. Улыбка еще вернется к парню, говорил он себе. Дай ему время. Заставить его взрослеть так быстро – это все равно что резать по живому.

Дай парню время.

Он испытывал большую усталость. Прислонившись к скале, он повернул бинокль к югу, отыскивая «Китайское облако». Но клипера нигде не было видно. Он бесцельно осмотрел горизонт и вдруг весь напрягся:

– Посмотри туда, парень. Посмотри. Это «Голубое облако».

Кулум взял бинокль и увидел корабль. Он был близнецом «Грозового облака» – те же восемнадцать пушек, столь же быстр и прекрасен. Прекрасен даже для Кулума, который не любил ни кораблей, ни моря.

– У него на борту опиума на сто тысяч фунтов, – сказал Струан. – Что бы ты предпринял? У нас здесь три корабля, и еще шестнадцать прибудут в течение этого месяца.

– Отправим их на север? Чтобы продать груз?

– Да. – По лицу Струана пробежала тень. – Кстати, это мне напомнило. Ты не забыл Исаака Перри?

– Нет. Мне кажется, это было сто лет назад.

– Я списал его на берег, помнишь? Потому что он не вступился за Маккея и потому что он по непонятным причинам стал меня бояться. Я дал Маккею пятнадцать дней на то, чтобы разгадать эту загадку, но он так и не вернулся в Кантон. Вчера вечером я встретил его. Маккей теперь служит на берегу – помощник магистрата и констебль. – Он раскурил сигару, прикрыв спичку ладонью от ветра, протянул ее Кулуму и раскурил еще одну. – Так вот, похоже, Перри работает теперь на Купера и Тиллмана. На их судне, курсирующем между Виргинией и Африкой. Перевозит рабов.

– Я не верю этому.

– Я узнал об этом от Уилфа Тиллмана. Вчера вечером. Он пожал плечами и сказал, что Перри не захотел больше заниматься чайными перевозками. Поэтому он предложил ему торговать черным товаром. Перри согласился. Он уехал неделю назад. Перед самым его отъездом Маккей все из него выудил. Они напились вместе. Маккей пожаловался, что я его выкинул, – так, собственно, оно и было, – стал проклинать меня и попросился к Перри на его новый корабль, клянясь отомстить мне за все. Выпивка любой язык развяжет, вот Перри и проболтался. Он рассказал Маккею, что продал список наших секретных торговых стоянок на побережье – указал их широту и долготу – и имена китайских посредников, сбывавших для нас опиум, Моргану Броку. Когда последний раз был в Лондоне.

– Значит, Броку известны теперь все наши секретные стоянки?

– Те, которыми пользовался Перри. За десять лет торговли. Помимо них, остается всего ничего.

– Что мы можем сделать?

– Найти новые стоянки и новых людей, которым можно доверять. Так что, парень, как видишь, ни на кого нельзя слишком полагаться.

– Но это ужасно.

– Это закон выживания. А теперь отдохни часок, и мы пойдем.

– Куда?

– В Абердин. Нужно потихоньку осмотреть окрестности. До того, как придет время выбирать там людей У Квока. – Он открыл сумку и передал сыну пистолет. – Ты умеешь с ним обращаться?

– Не очень хорошо.

– Тебе, наверное, стоит поупражняться.

Кулум кивнул и осмотрел оружие. Один раз ему довелось стрелять из дуэльного пистолета по поводу какой-то глупой университетской ссоры. И он, и его противник были настолько напуганы, что их пули пролетели в нескольких метрах от цели.

– Мы можем идти прямо сейчас, – сказал Кулум. – Я уже не чувствую усталости.

Струан покачал головой:

– Я хочу дождаться, когда на горизонте появится «Китайское облако».

– А куда он ходил?

– В Макао.

– Зачем?

– Я послал его туда. – Струан стряхнул крошки с сюртука. – Несколько дней назад была назначена награда за голову моей любовницы. И за моих сына и дочь от нее – если их захватят живыми. Я послал Маусса на «Китайском облаке» с приказом привезти их всех сюда. На борту корабля они будут в безопасности.

– Но Гордон уже здесь. Я видел его вчера.

– Эта женщина не его мать.

Кулум с некоторым удивлением обнаружил, что его ничуть не задела новость о том, что у его отца две – нет, три семьи. Три, включая его самого и Уинифред.

– Похищение – это ужасная вещь. Ужасная, – сказал он.

– Теперь за твою голову тоже назначена награда. Десять тысяч долларов.

– Неужели я стою так много? Я что-то сомневаюсь.

– Если китаец предлагает десять, можешь быть уверен, что ты стоишь всей сотни. – Струан опять навел бинокль на «Голубое облако». – Я считаю, что сто тысяч были бы более справедливой ценой. За тебя.

Кулум прикрыл глаза ладонью от солнца. Он понял скрытый комплимент отца. Но не подал виду. Он думал о его новой любовнице и пытался представить себе, как она выглядит и как выглядит мать Гордона. Его ум работал холодно, бесстрастно, он не чувствовал обиды, лишь презрение к слабости и неразборчивости отца.

Кулуму показалось странным, что его рассудок так спокоен.

– Что Брок станет делать со своим серебром? Пираты не дадут ему покоя, пока оно будет у него.

– Ему придется попросить нас забрать часть денег назад. Под вексель. Мы их немедленно примем. Под меньший процент, чем обычно. Скажи Роббу, пусть он займется этим.

– Но тогда пираты станут нападать на нас.

– Может быть. – Струан наблюдал, как «Голубое облако», лавируя против ветра, медленно входит в пролив между Лантау и Гонконгом. – Как только вернется «Китайское облако», я тут же уеду. Отправлюсь с экспедиционным корпусом и вернусь в Гонконг не раньше чем за день до начала бала.

– Зачем?

– Чтобы дать тебе время свыкнуться с нашей «враждой». Тебе нужно будет освоиться со своей новой ролью, поупражняться. Вместе с Роббом вы начнете строительство. Все планы уже готовы. Кроме Большого Дома. Этим я сам займусь попозже. Начинайте возводить церковь на круглом холме. Пусть Аристотель сделает эскизы. Заплати ему десятую часть того, что он запросит в первый момент. Ты и Робб должны будете заниматься всеми вопросами.

– Да, тайпан, – ответил Кулум.

«Тайпан». Не «отец». Они оба услышали бесповоротность этого слова. И приняли ее.