- Прекрасно выглядишь, - заметил Гнев, глядя на меняпотухшими глазами. Теперь я заметила, что он и, правда, очень устал.

У меня впервые с момента нашей странной встречи появиласьвозможность, как следует разглядеть того, кто занял место Уильяма. До этогомомента Ира воспринимался мной, как нечто весьма абстрактное, и это несмотря нанаши постоянные взаимные прикосновения. Мозг принимал его возвращениепостепенно и непростительно медленно. До внешности очередь дошла только теперь.Гнев стал высоким и довольно крепким мужчиной с очень простым лицом, котороенельзя было назвать красивым, но и некрасивым оно точно не было. Волосы былисветлее и длиннее, чем у Уила, зато глаза казались выразительнее и ярче,впрочем, я плохо помнила Уильяма таким, каков он был, имея внутри Иру.

- Сравниваешь? – догадался Гнев.

- Не могу избавиться от привычных представлений, - виноватопризналась я.

- Пройдет.

- Конечно. Привыкну, - заверила я, - Ты мне и такойнравишься.

Повисла неловкая пауза. Я вдруг отчетливопоняла, что нам ещё не скоро удастся избавиться от неловкости, ведь стольковсего умалчивается: и любовь, и обиды.

- Мой нынешний носитель психически нездоровый человек.Лучшее, что его ждало – жизнь в стенах лечебницы. Он не буйный, скореесозерцатель. Такая натура вполне позволяет сдерживать мою сущность. Тебепридется ко многому привыкать. Новый носитель, несмотря на свою изначальнодовольно аморфную личность, внес свои коррективы в моё поведение.Душевнобольные довольно нестабильный материал. Их не принято использовать из-задлительного процесса адаптации сущности и носителя, иногда приходится учитьтело носителя выполнять простейшие действия, как то говорить или ходить. Вобщем, сложно и долго, а времени, как правило, нет. Заранее могу предупредитьтолько о том, что сразу бросится в глаза, теперь я намного чаще психую, - Гневулыбнулся, - Впрочем, кое-что в сложившейся ситуации не может не радовать. Тебедолжно понравиться: из-за слабости изначальной личности, у моей собственнойнамного больше свободы без особого вреда для носителя. Этот «я» куда больший я,чем предыдущий.

- Прошло очень много времени, - ответила я, не испытываяничего определенного. Все мысли превратились в кисель.

- Кстати, о времени, - вмешался Андрей, до сих пормолчаливым изваянием стоявший у входа в комнату, - Всё несколько сложнее, чемты представляешь. С того дня, когда тебя забрали, прошло… в общем, сейчас май.

- Надеюсь, того же года, - сдерживая истерический смешок,уточнила я.

- Того же, - кивнул Андрей.

- А кто забрал? И, что было, пока я… кстати, что я делалавсё это время?

- Спала, - на этот раз ответил Гнев.

- Похоже, мы не знаем, с чего начать, - признался Андрей.

Кажется, моё предположение о похищении ангелами не былосовсем уж абсурдным.

- На самом деле, рассказывать почти нечего, - присев рядомсо мной на диван, заявил Ира, - Тебя забрали, ты спала, мы создалисопротивление, нашли и вернули тебя обратно.

- Короче, всё схвачено, - резюмировала я, поняв, что неиспытываю особого желания выслушивать подробности. Рано или поздно всё прояснитсясамо собой, а меня куда больше волнует Гнев и то, что между нами происходит илине происходит. Проблемы вселенной, противостояние неба и земли и прочиемасштабные расклады отошли на задний план.

Андрей с Ирой переглянулись, приходя к какой-то молчаливойдоговоренности.

- На улице прекрасная погода. Может, прогуляемся? Здесьрядом очень красивый парк, - предложил Ира. В его голосе явственно читалосьнапряжение.

Я кивнула. Прогулка – отличная возможность остаться наедине.

* * *

Проходя через кованые ворота городского парка, я чувствоваласебя медведем, проведшим прошедшую зиму в обязательной для него спячке. Вокругбыло неприлично красиво, мокрые камни блестели на солнце, пахло теплом и свежейвыпечкой. Мы с Гневом шли за руки, словно в нашей паре не было ничегоненормального или странного, хотя более проблемного союза захочешь, не найдешь.Меня нарядили в светлую юбку до пят и майку без бретелей. Судя по выражениюлица Андрея, которое свидетельствовало о его безграничной гордости, всю женскуюодежду, что хранилась в квартире, подбирал именно он.

- Тебе хорошо? – Ира выглядел, как юнец, не имеющий понятияо том, как следует начинать очень важный разговор об отношениях. И опытносителя-психа едва ли мог хоть чем-то помочь.

- Ещё вчера рядом со мной был Даня, и я понятия не имела,где ты, а сегодня я – спящая красавица, спасенная тобой из небесной тюрьмы.Жизнь налаживается.

- Многовато яда, - заметил Гнев.

- Если мы не можем говорить о нас, расскажи, где Данила, чтоэто ещё за сопротивление, ну, и… что там ещё.

- Данилу увидишь вечером, сам расскажет. С ним всё впорядке. Сопротивление – это те сущности, которые решились выступить на сторонеКарающих…

- Кого-кого? – перебила я.

- Таких, как ты.

- А нас что, много?!

- Пока только двое. Ты и мой подопечный Вадик.

- А тебе везет на Вестников, - изо всех сил перевариваяновую информацию, заметила я.

- И я могу разговаривать о нас.

Мы оба замолчали. Первой заговорила я, когда мы миновалиочередной поворот и вышли к небольшой декоративной беседке.

- Если есть сопротивление, значит, они кому-тосопротивляются, почему же мы, в таком случае, так запросто прогуливаемся погородскому парку?

- Прятаться среди людей оказалось проще, чем там, гденаселение не превышает пары сотен жителей. К тому же, мы не одни. Рядом всегдакто-то из наших, просто ты их не знаешь, не видишь, не отличаешь от остальных.

- Даже с включенным «радаром»?

- Ну, ты уже в курсе, что не одна такая. Мой нынешнийподопечный… Вадик, многому научился за то время, что является Вестником.

- Раскрыл новые грани дара? – усмехнулась я.

- Только не ревнуй, - предупредил Ира с улыбкой.

- И не думала.

- Он помог мне вытащить тебя с небес, из места, которое неможет найти никто, кроме его создателя. А Вадик просто почувствовал тебя, какчувствуют друг друга Ангелы или Грехи.

- Ну, простые Вестники так не могут из-за человеческойприроды. Выходит, мы с твоим подопечным как бы уже и не люди вовсе?

- Я бы не был так категоричен.

- И что же он делает для того, чтобы мой «радар» не выявлялприставленную к нам охрану?

- Глушит твой сигнал, - с гордостью ответил Гнев.

- Но зачем?! Он мог бы пригодиться.