К массовым категориям импорта относятся и ткани, одна из основных статей западноевропейской торговли в Новгороде. Находки западноевропейских тканей уточняют данные письменных источников о торговле ими и, кроме того, являются ценным материалом в изучении западноевропейского ткацкого ремесла в средневековье. По анализу шерстяных импортных тканей (462 образца) было установлено, что в X–XII вв. в Новгороде преобладали ткани английского производства. В XIII в. им на смену приходят ткани фламандского производства, получившие наибольшее распространение в XIV–XV вв. Ткани поступали на новгородский рынок и продавались поставами (Stucke), запечатанными свинцовыми пломбами с геральдическими изображениями городов-производителей. Этими пломбами удостоверялось не только место изготовления тканей, но также подтверждалось их качество и количество в данном «куске». При раскопках изредка встречаются такие пломбы.

Находки янтаря и изделий из него в слоях второй половины XIII – первой половины XV вв. отражают закономерности его ввоза из Прибалтики. Особенно обильными находки янтаря становятся с конца XIII в., когда стабилизируются мирные отношения между Новгородом и Тевтонским Орденом, владеющим месторождением и добычей янтаря на побережье Балтийского моря. Максимальное число янтарных находок приходится на вторую половину XIV – начало XV вв.

Кроме этих самых массовых категорий западноевропейского импорта, находки которых исчисляются сотнями, обнаруживаются находки других, не столь массовых категорий западных товаров. К ним относятся фрагменты оконного стекла, стеклянных сосудов, в том числе венецианских, стеклянные перстни, хрустальные вставки для перстней или других изделий (например, окладов книг). Каждая из этих групп находок насчитывает десятки экземпляров. Обнаружены также днища дубовых бочек с западноевропейскими купеческими знаками собственности. В таких бочках ганзейские купцы доставляли свои товары в Новгород.

Одной из неожиданных категорий западноевропейских предметов, находимых в Новгороде, оказались зеркала, а точнее складные металлические оправы стеклянных зеркал. Такие зеркала известны в Европе с XIII в. и наибольшее распространение получили в XIV–XV вв. Впервые металлическая оправа для стеклянного зеркала была найдена на Готском раскопе, но не была надежно атрибутирована из-за отсутствия каких-либо аналогий. Половинка подобной оправы была обнаружена при раскопках одной купеческой усадьбы, где останавливались ганзейские купцы.

Наряду с массовыми категориями западного импорта в огромной вещевой коллекции, собранной при раскопках Новгорода, содержится несколько десятков (более 70 экз.) разного рода западноевропейских изделий. Среди них фрагменты рейнской и поливной западноевропейской керамики, деревянных чаш, состоящих из отдельных клепок, резные рукояти ножей. Среди украшений западноевропейского происхождения встречаются перстни с изображениями рук и пластинчатые кольцевые фибулы, широко распространенные в Германии, Польше и скандинавских странах. Изредка встречаются на новгородских усадьбах доски для игры в «мельницу», широко распространенную в балтийском регионе. На одной из усадеб было найдено писало с костяной рукояткой и табличка для письма по воску, имеющие прямые аналогии в материалах Любека и других ганзейских городов.

Комплексный анализ археологических находок из раскопок Новгорода показывает, что массовые предметы ганзейского импорта (изделия из цветных металлов, янтарь, ткани) встречаются почти повсеместно. Индивидуальные предметы западноевропейского происхождения обнаруживаются лишь на усадьбах богатых новгородских бояр или на усадьбах купцов, торговавших с ганзейцами.

Новгород, возникший на перекрестке торговых путей, всегда был открытым городом, незамкнутым в рамках одной культурной традиции.

Вистории средневековой России трудно отыскать город с более яркой судьбой, чем Новгород. Обширные пространства российского Северо-Запада, изобилующие лесами, озерами, болотами и весьма бедные пахотными землями, на протяжении длительного периода (начиная со времен неолита и бронзового века) были заселены племенами угро-финской языковой группы. Начиная с V–VI столетий сюда началось проникновение славянских племен, которое не привело к столкновению с аборигенным населением. В то время как основным хозяйственным занятием аборигенов были рыболовство и охота, славяне уже пахали землю и возделывали злаки. Следовательно, оба этнические компонента тяготели к разным природным участкам расселения, не мешая друг другу.

В историографии долгое время существовало представление о том, что исходным пунктом переселения славян (новгородских словен и кривичей) было среднее Поднепровье. Предполагалось, что все восточные славяне вплоть до разделения Руси на отдельные княжества в XII в. говорили на одном языке. Только в XII в. началось образование диалектов, активизированное в XIII в. татаро-монгольским нашествием. Между тем изучение сотен берестяных грамот выявило наличие совершенно противоположного процесса. Выяснилось, что особенности новгородского диалекта наиболее ярко проявляются в текстах XI–XII вв., а в более позднее время они постепенно исчезают на основе контактов с другими восточнославянскими диалектами. Поиски аналогов особенностям новгородского диалекта привели к выводу, что импульсы славянского переселения на российский Северо-Запад исходят с территории современных Польши и Северной

Германии, откуда и переселяются предки средневековых новгородцев. Этот вывод находит подтверждение в материалах археологии и антропологии.

Главным событием ранней истории северо-западного региона Руси стало временное его подчинение власти скандинавов. Позднейший рассказ новгородской летописи сообщает о том, что варяги брали поголовную дань (по белке с человека), собирая ее со славянских племен словен и кривичей и угро-финского племени чуди, которые до того не были объединены. Общая беда привела к восстанию против варягов, которые были изгнаны, а объединившиеся племена славян и угро-финнов, обретя независимость, стали строить города, но затем поссорились между собой и, не желая отдавать предпочтение одному из членов триады (словен, кривичей, угро-финнов), приняли решение пригласить князя из-за моря от варягов. Это намерение было реализовано приглашением в 859 или 862 г. (эти даты называют летописи) князя Рюрика, в котором логично видеть выходца из Дании или Фрисландии.

Достоверность этого события подтверждается раскопками на Городище (в 3 км от Новгорода), где вплоть до конца XV в. находилась резиденция новгородских князей. Ее формирование началось именно в середине IX в., что доказывается материалами раскопок на Городище, которые наглядно демонстрируют как элитарность комплекса, так и наличие в нем преобладающего скандинавского элемента.

Одной из наиболее значительных проблем в изучении новгородской государственности является вопрос о времени возникновения тех ограничений княжеской власти, которые фиксированы в условиях приглашения князя в Новгород. Они известны по самым ранним из дошедших до нас договоров Новгорода и князя, которые датируются 60-ми гг. XIII в. (более ранние договоры не сохранились).