А спустя секунду меня выплюнуло.

Я снова сидела на качающемся стуле в лаборатории Эйнштейна.

А Эйнштейн искоса, лукаво глядел на меня.

Пару мгновений я ошарашенно смотрела на него. Ну как же так?! Вот так все и закончится?!

Я снова в своем мире. На Земле. Более того — как Эйштейн и обещал — попала как раз в тот миг, когда он отправлял меня или только что отправил.

А… да, светило науки как раз вертел в руках призму…

Нет же, Господи, нет!

Я обязана прямо сейчас отправиться обратно! Не мытьем, так катаньем.

— А ну быстро отправляйте меня обратно! Портал сработал слишком рано! — накинулась я на Эйнштейна.

— Анечка, да не кипятись ты… — миролюбиво сказал Эйнштейн. — И прекрати нести какую-то тарабарщину. Говори по-русски.

Хм… Я автоматически обратилась к нему на языке мира Грайанос, вот в чем дело.

— Обратно меня отправляйте, говорю! И теперь — на подольше! Лучше всего — навсегда! А то портал слишком рано сработал…

— Какой еще портал? — хитро переспросил Эйнштейн. — Анечка, ты перегрелась? Что такое ты говоришь… Портал, отправляйте обратно… Вообще не понимаю. Ты пришла ко мне за экзаменом, экзамен, ладно уж — поставлю. Пятерку, между прочим, — еще один очень хитрый взгляд искоса. — А теперь сидишь тут в странной одежде и говоришь мне какие-то фантастические вещи …

Я сжала кулаки от злости и вскочила на ноги. При этом чуть не запнулась за подол своего длинного синего платья, в котором читала лекции и посещала занятия в Академии. Одежда-то у меня осталась иномировая.

Будет он тут мне придуриваться! Я ему сейчас покажу!

— А не выйдет, Борис Семенович! — сказала я, глядя в его глаза под пышными всклокоченными бровями. — Не выйдет делать вид, что ничего не было! Вы действительно отправили меня в другой мир. И я провела там две недели. Можете не стараться. Вы прекрасно понимаете, что эта одежда — из другого мира. Я никак не успела бы тут переодеться! А «тарабарщина» — язык другого мира! Так что отправляйте меня обратно… Там у меня… — нет, сразу рассказывать про свое замужество и всяческие обязанности в Академии я стала осеклась. — Сумочка осталась со всеми документами! Паспорт, студенческий билет… — это была правда, потому что в кармане у меня лежал лишь мобильный телефон, который я последнюю неделю постоянно брала с собой, чтобы фотографироваться всяческие иномировые чудеса. А заряжать его Гадор научился магически. — А еще при переходе вытянуло моего зверя! Он умрет без меня, я обязана вернуться как можно скорее!

В тот момент я была так возмущена «отмазами» Эйнштейна, что мой природный дар сработал автоматически. Из деревянных ножек стола поползли тонкие стебли, чтобы скрутить ученого (что доказывало — мой дар работает и дома).

Эйнштейн изумленно глядел на них.

Я выдохнула и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Нельзя вредить Эйнштейну — пока он мой единственный шанс попасть обратно.

Даже пугать его особо нельзя. Старенький ведь, еще сердце прихватит у него — и как мне тогда самой запускать его призму? Да и вообще… Этот хитрец все же отправил меня, это благодаря ему я встретилась с Гадором и обрела все блага того мира. Я ему кое-чем обязана, так-то!

Я махнула рукой, и хищные стебли уползли обратно, словно ничего и не было.

— Ладно-ладно! — поднял руки Эйнштейн. — Сдаюсь! Это я так, Анечка… Ну вдруг удалось бы заставить тебя поверить, что все было сном или галлюцинацией. Тогда ты точно мне никаких проблем не причинила бы…

— А иначе — значит, причиню? — ехидно переспросила я.

— Конечно. Еще доложишь кому-нибудь, что я ставлю странные эксперименты на студентах. Что из-за меня ты потеряла паспорт и студбилет. Кто вас, молодое поколение, знает… Вы всякие доносы на преподавателей писать любите. Хотя любопытно, конечно, как у тебя там сложилось, эх…

— Ничего я писать не буду… — вздохнула я, усаживаясь обратно. Как-то резко ощутила усталость. — Просто верните меня туда. Прошу вас! Только вы это можете! Гадор без меня еще сколько-то протянет. А вот Гарри…

— А вот нет! — уперся ученый. — Я ничего делать не буду, пока ты не расскажешь все по порядку. Вспомни, Анечка, мы об этом и договаривались.

В этот момент я вдруг ощутила легкое шевеление в кармане. Не может быть, изумилась я и сунула туда руку.

Была уверена, что моего драгоценного камбезика портал тоже не пустил со мной. Даже не хотела проверять…

Но рука нашарила крошечное тельце, микроскопический язычок лизнул мой палец. Я вытащила его наружу на глазах у удивленной публики (то есть на глазах Эйнштейна). Оказывается, Гарри обернулся крыской. Самой маленькой, какой только мог. И невесомо сидел и дрожал у меня в кармане все время перехода.

— Кгм… Даже питомца завела! — сказал Эйнштейн. — Признаюсь, на такой результат я и не рассчитывал… Магия, язык… питомец. И огромное желание вернуться обратно… Кгм…

— Это вы еще не знаете, что это за питомец!

И попросила Гарри обернуться щенком, чтобы добить Бориску. Гарри «вывернулся», принялся принюхиваться ко всему, как настоящая собака. Я спустила его на пол, чтобы побегал и освоился.

— …И это подтверждает, что магия и прочите способности при переходе могут сохраниться. Видимо, адаптируются к нашему квантовому уровню… — пробубнил Эйнштейн, разглядывая Гарри. — А эту тварюшку портал, должно быть, пустил вместе с тобой, потому что счел частью тебя — она ведь в кармане пряталась. А вот кого побольше не пустил бы…

Эх… Гадор явно больше, подумала я. Вот не могла я посадить его в портал и контрабандой протащить на Землю…

Ну как же так?! Ну почему?!

— Хорошо, слушайте. А потом — только попробуйте не отправить меня обратно…

Я набрала воздух в грудь и начала рассказ…

— …Ну что же, — сказал Эйнштейн, когда я закончила.

Рассказала практически все, не затронув только особо интимные подробности нашего с Гадором общения. Кстати, рассказала и о своих изысканиях в области квантовой физики, о том, как я поняла принцип отправки в другой мир и прочее. Эйштейн при этом хитро и с одобрением кивал.

— Неожиданно прекрасный результат. И девочка даже поняла общий принцип моего прибора, — он с любовью поглядел на призму, лежавшую на столе. — Ну, точно пятерочку заслужила…

— Кстати, почему вы мне экзамен не хотели ставить? — спросила я. — Там ведь никому ничего непонятно! Я это как никогда осознала. Я просто не могла ответить на все ваши вопросы!

— Вот видишь — разобралась и поняла, что непонятно, — хитро поглядел на меня Эйнштейн. — Вот так и нужно было говорить на экзамене — этого никто не понимает. А ты что? На ходу начала мне объяснения выдумывать, логику приводить, которую уже тысячу раз до тебя провели и точного ответа не нашли.