– Очень хорошо. Пойдемте, мисс Донован. Нужно найти Ребекку.

Когда Алек и Сэм затерялись в толпе, Элдридж взял Кендру под руку и повел ее по дорожке, ведущей к кухне.

В кои-то веки Кендра была рада пеклу, которое царило в этой комнате. Она чувствовала, как ее замерзшие мышцы и связки согреваются и расслабляются. Комната сияла светом. Все свечи, в канделябрах и люстрах, горели, в воздухе витал четко различимый аромат чая и кофе, а также выпекающегося хлеба. Кендра осознала, что ужин подали, и в этот час слуги обычно уже убирались. Но сегодня грязные тарелки и блюда были составлены на рабочие столы, отодвинутые в сторону. Как и конный двор, кухня кишела людьми. Образовалось что-то вроде конвейера, где женщины делали бутерброды и раздавали горячие напитки мужчинам, которые недавно вернулись после поисковой операции.

Кендра задавалась вопросом, куда леди Этвуд увела своих гостей. Возможно, в какую-нибудь гостиную, где они смеялись и пили, игнорируя тот факт, что молодая девушка – девушка, ответственная за поддержание чистоты в их комнатах, помогающая готовить еду, которую они ели, – в эту секунду страдала от рук какого-то маньяка.

Эта мысль вызывала у нее гнев, но она заставила себя забыть о ней. Гнев отвлекает внимание, а этого она не может себе позволить.

– Леди Ребекка! – воскликнул Элдридж. Кендра удивленно заметила Ребекку за одним из столов в фартуке; она срезала куски ветчины с кости.

– Герцог. – Ребекка передала нож служанке, стоявшей рядом с ней, и вышла из-за стола, вытерев руки о фартук. Она с беспокойством смотрела на них. – Есть какие-то новости?

– Что вы здесь делаете?

– Я не смогла пойти на ужин и слушать, как они там болтают о своей пустой жизни! И я бы сошла с ума, если бы сидела одна и ждала вас. Здесь я по крайней мере могу чем-то помочь. Так есть какие-то новости?

– Нет, – ответила Кендра.

Васильковые глаза смотрели серьезно, когда она подошла к Кендре и положила теплую руку ей на плечо.

– Мы не должны сдаваться, мисс Донован.

Кендра подумала, сколько раз она уже слышала эту фразу сегодня.

– Пойдемте в кабинет, – Элдридж обратился к дворецкому, который стоял поблизости, ожидая его указаний, – Хардинг, пожалуйста, принесите наверх чайники с чаем и кофе.

– Минуту, сэр.

Элдридж остановился в нерешительности, затем повернулся и обратился ко всем присутствующим:

– Мы делаем все, от нас зависящее, чтобы найти Роуз. Если кто-то вспомнит что-либо, какую-то деталь, может, самую мелкую, пожалуйста, сообщите мне или мисс Донован. Хорошо?

Раздался общий гомон, знаменующий собой согласие. Ребекка сняла фартук, и они двинулись по коридору. Кендре послышались тихие звуки игры на фортепьяно и звонкий смех где-то вдалеке.

В кабинете последние огни дьявольски тлели красным цветом в очаге камина. Они были единственным источником света в темной комнате. Обычно лакей был бы где-то рядом, зажег бы канделябры и свечи и снова бы растопил камин. Но все лакеи были задействованы в поисках.

Элдридж сам сел на колени, чтобы подбросить бревна в очаг и снова развести огонь. Ребекка и Кендра принялись зажигать свечи. Потом Элдридж налил три стакана бренди.

– Чай и кофе помогут нам привести в порядок свои мысли, но бренди нужен для того, чтобы мы могли согреться.

Ребекка приняла от него стакан и присела.

– Расскажите, что произошло во время ваших визитов.

Пока герцог докладывал об их поездке, Кендра снимала свой спенсер. Она взяла кусок грифеля и принялась воссоздавать цепочку событий на доске.

– Роуз видели наверху либо в девять, либо в половине десятого. Около десяти ее попросили принести овощи из сада. В одиннадцать она дала хлеб и сыр Томасу. – Она подчеркнула это время. – Если никто больше ничего не вспомнит, то это последний раз, когда ее видели. Молли сказала, что она должна была помогать ей с бельем в час, но так и не пришла. В этот промежуток времени в два часа она и исчезла.

Ребекка нахмурилась.

– Девушку, должно быть, похитили здесь, в замке. Как это вообще возможно? Кто-то должен был заметить наших подозреваемых. Слуги знают мистера Морланда, мистера Дэлтона и викария. Они бы их увидели!

– Это гораздо проще, чем вам кажется. – Тэд Банди похищал женщин прямо в людных парках и на пляжах. Никто не ожидал, что хищник окажется где-то рядом, тем более если он так умело сливался с окружением.

– Я тоже с трудом себе это представляю, – признался Элдридж.

– Вы заметили лорда Сатклиффа, когда мы пришли на конный двор? – спросила Кендра.

Он приподнял брови.

– Конечно.

– Почему?

– Почему? Своего племянника я всегда узнаю, мисс Донован!

– Вы бы узнали его, если бы он был одет как садовник? Мы несколько минут находились на кухне, прежде чем вы заметили леди Ребекку. Мы видим то, что ожидаем увидеть. Кругом полно чужих слуг, ведь некоторые гости привезли своих людей. Если субъект переоделся, то его могли и не заметить.

Как часто серийные убийцы проделывали это, переодеваясь в какую-нибудь форму? Рабочего, почтальона… полицейского.

– Да. Понимаю, о чем вы говорите, мисс Донован, – медленно произнес Элдридж. – И вы правы. Подобную технику часто применяют шпионы на войне, чтобы проникнуть на территорию противника. И вполне успешно. Конечно, здесь есть доля риска. Он, должно быть, дерзок.

– Да, он уверен в себе, – согласилась Кендра, – и мы можем использовать это как наше преимущество, потому что уверенность рождает самонадеянность. А субъект, который становится самонадеянным, обычно где-нибудь оступается.

И он оступится, она знала это. Но успеют ли они спасти Роуз?

* * *

Кендра никогда раньше не чувствовала себя такой беспомощной. Во всех расследованиях, к которым ее привлекали в качестве стороннего специалиста, от нее требовалось не что иное, как холодная голова и профессиональный взгляд при рассмотрении улик. Она, конечно же, испытывала какие-то эмоции. Ей было жаль жертв, их семьи и друзей. Можно было чувствовать что-то такое, но при этом не отдаваться жуткому страху и глубокому горю. Ее собственный ужас всегда был связан только с невозможностью достойно выполнить свою работу: например, с отсутствием важной детали, которая могла привести к жертве, или к убийце, если жертву уже нашли.

Впервые в своей практике она была вовлечена в дело всем своим существом. У ее страха было два источника: терзающее душу беспокойство, что она что-то упустила, и тревога за Роуз. Она ярко представляла себе, через что сейчас приходится проходить девушке. Она видела, что убийца сотворил с Лидией. Она измеряла комнату шагами, делала заметки и снова возвращалась к старым записям, чтобы взглянуть на них свежим взглядом.