— Ваше величество, это было бы просто чудесно! — воскликнула несторианка.

Захлопав в ладони, как маленькая девочка, она поспешила поцеловать руку императрице, и та оказала ей такую милость, пусть это и противоречило дворцовому этикету.

— Если наставник Безупречная Пустота позволит мне жениться на Умаре, мы сможем целиком посвятить себя Небесным Близнецам. Нет сомнения, что их пребывание в монастыре Познания Высших Благодеяний привлечет туда массу верующих…

— На рынках божественные дети собирали огромные толпы желающих увидеть их! — горячо добавила Умара.

У-хоу повернулась и внимательнее посмотрела на детей. Они свернулись клубочками под брюхом простой пастушьей собаки, напоминая традиционное изображение счастливых детей на шелковых подушках.

Императрица задумалась.

Ясно, что всякий, кто позаботится о Небесных Близнецах, привлечет всеобщее внимание. Их присутствие в монастыре, безусловно, вызовет оживленные слухи, туда стечется множество паломников, и для Безупречной Пустоты, если тот примет прошение своего ученика и первого помощника, прибытие детей станет гораздо более важным событием, чем обещанное обновление ритуальных знамен…

— Все взвесив, я прихожу к выводу, что сумею убедить Безупречную Пустоту освободить тебя от монашеских обетов, — задумчиво произнесла У-хоу. — Вам пока лучше остаться здесь, рядом со мной. На улицах столицы вы будете подвергаться бессчетным опасностям! Я принимаю вас на службу, и никто не найдет причин возражать против этого.

— Ваше величество, вы сделаете это для нас? Приютите чужаков, не опасаясь возможного риска? — Голос Умары дрогнул от волнения.

— Я никогда не боялась рисковать! Немой, размести моих гостей в Павильоне Наслаждений, в третьем саду развлечений. Там им будет удобно. Место это спокойное, с певчими птицами на ветках. Не сомневаюсь, что Небесные Близнецы обретут там необходимый покой!

Павильон Наслаждений представлял собой изящное восьмиугольное строение, созданное по приказу Тай-цзуна для того, чтобы наслаждаться музыкой и каллиграфией. Старый император незадолго до смерти полюбил тихие послеполуденные часы, которые проводил на огромной постели, в компании с молодыми очаровательными девушками, игравшими на музыкальных инструментах: ситарах, тамбуринах и флейтах.

А поскольку Гао-цзун пиршеству слуха предпочитал грубые застолья и не понимал ничего более сложного, чем плясовые ритмы цимбал, павильон оказался в полном распоряжении У-хоу, обустроившей там все по своему вкусу. Здание состояло из четырех просторных комнат, так изящно обставленных, что новые обитатели просто замерли от восхищения.

Наконец Пять Защит и Умара оказались в тишине и безопасности, укрытые от посторонних взглядов. Там они смогли, не опасаясь внезапного вторжения, заняться любовью. Они впервые увидели друг друга полностью обнаженными. Раскинувшись на одеяле, наполненном лебединым пухом, на императорской кровати, они перекатывались и смеялись, увлеченные новыми ощущениями, новым чувственным опытом.

На протяжении всего пути они ни разу не оставались наедине, постоянно опекая малышей, довольствуясь лишь поцелуями украдкой и мимолетными ласками, которые скорее разжигали, чем насыщали их аппетит. Громадная кровать была настолько мягкой, что и сами движения влюбленных невольно становились еще более нежными, а легкие как облако шелковые подушки словно подталкивали их руки навстречу, избавляя от робости и неловкости.

После встречи с Лучом Света и Нефритовой Луной неподалеку от Великой стены их путешествие до столицы империи Тан прошло без приключений или помех. Пять Защит быстро понял преимущества роли монаха-даоса и воспользовался костюмом, подаренным ему случайным знакомым.

По пути он заметил лихорадочную активность властей, получивших строгий наказ во что бы то ни стало пресечь тайную торговлю шелком. По всему Шелковому пути на расстоянии в двадцать, а порой и в десять ли стояли заставы, проверявшие товары и грузы, личность и происхождение путников; стражники делали пометки на бамбуковых дощечках, которые потом поступали в Министерство шелка.

Под видом даоса, торговца лекарствами, Пять Защит благополучно миновал все досмотры, а Умара, ма-ни-па и Небесные Близнецы спокойно следовали за ним, не вызывая особого интереса у чиновников и стражников. Чтобы убедительно играть свою роль, Пять Защит приобрел запас сухих растений и традиционных порошков, применявшихся в лечении, основанном на восстановлении равновесия между Инь и Ян.

Успех рыночной торговли оказался ошеломительным, и все благодаря присутствию необычных малышей. Стоило приоткрыть их личики, как вокруг собиралась толпа, бойко скупавшая снадобья и травы, поскольку детей принимали за посланцев небесных сил, исключительных существ, способных усиливать целебные возможности любого препарата.

Из уст в уста понеслись, опережая самих путников, слухи о сверхъестественном явлении. И по всему пути до столицы поддельного даоса и его спутников уже ждали страждущие и любопытные. Ма-ни-па, знавший всего несколько слов по-китайски, с его необычным обликом и экзотическими позами и жестами служил не меньшей приманкой для зевак, чем даже дети. Вскоре Пять Защит смог позволить себе увеличить разнообразие снадобий, так что ему удалось добиться не меньшей удачи, чем купцу по имени Маленький Узелок Который Легко Развязать.

К тому времени, когда Пять Защит и его друзья вступили в Западные врата, молва о нем и божественных детях уже несколько недель будоражила жителей Чанъаня. Конечно, Пять Защит не удержался от соблазна продолжить в столице свое занятие.

И вот что из этого вышло!

Пока было неясно, к добру или нет, но он и его возлюбленная надеялись на лучшее, а пока пользовались представившейся возможностью радовать друг друга в императорских покоях…

ГЛАВА 27

ОАЗИС ДУНЬХУАН, ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ

— Луч Света, что ты делаешь здесь в столь поздний час? — удивленно, но и с облегчением спросил дьякон.

Викарий Аддая Аггея, взъерошенный и заспанный, с трудом поднялся с постели. Его разбудил неожиданный стук в двери церкви. Опасаясь вторжения чужаков, он сперва осторожно глянул сквозь зарешеченное окошко, позволявшее увидеть лица гостей, не отпирая замок.

— Да пребудет с тобой Единый Господь! — ответил молодой манихей из Турфана. — Мы не знали, куда пойти. Все постоялые дворы возле рынка переполнены, а на улице холодает.

За спиной Луча Света маячило красивое личико юной китаянки.

— Заходите быстрее! Постарайтесь не шуметь! Все спят! — прошептал дьякон, открывая дверь.

Луч Света и Нефритовая Луна вступили во двор; они выглядели измученными и усталыми, одежда их запылилась.

— Я знал, что могу рассчитывать на гостеприимство сестринской церкви! — сказал манихей, тяжело опустившись на скамью, как только вошел вслед за дьяконом в передний зал. Девушка скромно притулилась рядом с ним.

— Как тебя занесло в Дуньхуан? Я был уверен, что ты занимаешься разведением шелковичных червей в Турфане!

— Море Покоя послал меня в Чанъань за новыми коконами. Сейчас я возвращаюсь в Турфан.

— А кто эта молодая женщина? — Дьякон подозрительно покосился на Нефритовую Луну.

— Она