– Эй, привет! – крикнула Китти, когда из лодочного сарая чередой вышли Райнлендеры, Кэботы и Лоуэллы. Казалось, весь Норт-Хейвен прибыл на одной лодке. Китти расцеловала их, а Огден, смеясь, повел всех по тропинке к площадке для пикников, где уже горели костры, а вокруг углей были разложены початки кукурузы, специально вымоченные в холодной воде.

Десять чанов с водой стояли на решетках, опиравшихся на камни по краям ям, внутри которых раньше яростно бушевал огонь, а теперь пылали раскаленные угли. Огден любил такие сложные задачи – сварить шестьдесят омаров для предвкушающих удовольствие гостей. Для того чтобы вода закипела, потребуется почти час, а чтобы поддерживать кипение, объяснил Огден, у каждой ямы должен дежурить один человек. Редж и Лен вызвались взяться за эту работу и стояли чуть в стороне от всех, а Дикки двинулся по кругу с бутылками и стопкой картонных стаканов – искуситель с джином. Эвелин и Джоан передавали тарелки с сыром и чатни на крекерах «Риц», а Мосс в своей полосатой куртке и бермудах, казалось, был вездесущ – дружелюбный и открытый, он обходил толпу, пожимая руки и приветствуя всех широкой улыбкой.

Мужчины в свитерах с небрежно подтянутыми рукавами играли в старинную игру, бросая подковы на песчаной площадке, и удары железных подков о колышки литаврами разносились в вечернем воздухе. Несколько женщин расположились на скалах вокруг Китти, вытянув из-под юбок свои длинные ноги.

Младшие члены семейства Филлмор-Бейкер привезли с собой бабушку Бейкер – она одной из первых покинула теплые воды залива Лонг-Айленд и убедила Филлмора-старшего перебраться сюда и построить огромный и немного вычурный дом на берегу пролива. Вслед за ними на берег высадились Чиверы, дальние родственники Трамбуллов, настоящие Чиверы, не имевшие отношения к писателю с такой же фамилией.

– Боже, какая толпа, – протянула миссис Чивер, целуя Огдена, и остановилась с краю. – Надеюсь, они все из наших? – спросила она и подмигнула.

– Разумеется. – Хозяин взял ее под локоть и повел к компании, собравшейся вокруг Китти.

– Привет! – закричали они. – Привет!

Несколько человек взяли свои напитки и разбрелись по тропинкам, ведущим от поляны в глубину острова. В просветах между деревьями мелькали, постепенно удаляясь, синий и желтый, лен и шелк. Сетку для омаров наполнили пивом и привязали к скале на краю выступа, и она покачивалась, охлаждаясь в воде.

Лен смотрел, как Китти отделяется от окружавшей ее группы женщин и отправляется на поиски Дикки с его бутылкой. Лен видел, что даже здесь, среди толпы, Китти притягивает к себе взгляд Огдена Милтона, словно точка схода в перспективе. Смутившись, он помешал угли, а затем поднял голову, пытаясь найти взглядом Джоан.

Та вместе с сестрой непринужденно порхала от одной группы гостей к другой, весело щебеча; разница между ними была очевидной. Лен обнаружил, что наслаждается этим контрастом. В отличие от сестры пламя Джоан горело не так ярко. Но в ней была чистая, искренняя вера в людей, доброта души. Хотя здесь, на острове, Джоан как бы уменьшилась. Она подчинялась этому месту, его ритуалам и привязанностям, холила и лелеяла его. Как и все остальные, подумал он. Это подходит для ученых и поэтов, людей, которые остаются на одном месте и проводят всю жизнь в размышлениях. И для Огдена Милтона, отражением которого было это место. Но не для него. Лен посмотрел на профиль Джоан, которая с улыбкой – неизменной улыбкой – кивала женщине в синем кардигане. Чувства переполняли его. Ему хотелось показать Джоан, как мало это место… и какой большой может стать она сама, могут стать они… вместе. Ему хотелось рассказать ей об этом, немедленно.

Он поднял голову и увидел, что Редж стоит у своего костра и смотрит на него – с бутылкой пива в руке и странным выражением на лице.

Редж взглянул на него, потом перевел взгляд на огонь.

– Что ты делаешь? – спросил Лен, подходя к нему.

– А ты как думаешь? – Редж говорил так тихо, что Лену пришлось наклониться к нему. Редж повернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

– Знаю я тебя, – сказал Лен. – Ты что-то задумал.

Редж покачал головой, и они повернулись к остальным.

Дикки Пратт обходил очередной круг с бутылкой джина, и Лен подставил свой стакан. Дикки остановился. На мгновение Реджу показалось, что он не станет наливать. Но Дикки наполнил стакан, а затем второй рукой плеснул туда тоник.

– Послушайте. – Дикки задержался рядом с ними, переводя взгляд с Реджа на Лена. Его щеки залились румянцем. – Я хочу кое-что прояснить.

Редж сделал глоток пива, не сводя с него глаз.

– Не будем ходить вокруг да около: я не испытываю неприязни к евреям.

Лен молча смотрел на него.

– Мы работаем вместе, – с вызовом сказал Дикки. – И у меня много друзей евреев.

Лен кивнул и перевел взгляд на гостей.

– Знаешь, что сказал Отто Кан? – спросил он.

Дикки покачал головой.

– Пархатый – это еврейский джентльмен, который только что вышел из комнаты.

Дикки замер.

– Дикки? – Эвелин, появившаяся рядом с ним, не спускала глаз с Реджа. – Нам нужен джин. – Она потянула за собой Дикки, который ошарашенно молчал, не в силах сдвинуться с места.

– Пойдем, – тихо сказала она жениху.

Но Дикки стоял, качая головой и переводя взгляд с Лена на Реджа.

– Какого черта?

– Дикки.

– Вы-то двое на что злитесь? – взорвался он. – Ты, Леви, работаешь в «Милтон Хиггинсон», а ты… – он посмотрел на Реджа. – Ты закончил Гарвард. Вы должны быть на нашей стороне. Вы должны быть примером решения.

– Решения? – Редж присвистнул. – Какого? Окончательного?[33]

– Редж, – выдохнул Лен.

– Полегче. – Дикки нахмурился. – Ты у нас в гостях.

– Совершенно верно. – Редж не отвел взгляда.

– Редж, – повторил Лен.

Прошло несколько секунд.

Дикки расслабился.

– Мне нечего стыдиться. – Он погрозил пальцем. – Совсем. – Обняв Эвелин, Дикки увел ее. Костер в яме вспыхнул с новой силой.

– Боже, – пробормотал Лен.

– Перестань, – сказал Редж. – Ты его слышал.

Лен глотнул из стаканчика.

– Дикки – аномалия.

– Господи, ты только послушай себя! – воскликнул Редж. – Из этого ничего не выйдет.

– Почему бы и нет?

Редж не ответил. Лен посмотрел на него. Его друг наклонился, взял из груды дров палку и сунул ее под решетку.

– Ты знаешь, что не выйдет. – Редж нахмурился. – Ты это знаешь, Лен. И совсем недавно был бы первым, кто на это указал.