на Шорина и бояр, стоявших, как считалось, за всем этим; в Москве бунтовщики разграбили дом Шорина, сам же он избежал гибели, так как находился в Архангельске. Неустрашимый купец в 1650 году отправил караван в Персию и Индию, но потерпел полную неудачу: товары портились, становились добычей разбойников и продажных чиновников. По оценке Шорина, он потерял на этом 17 тысяч рублей.

Кроме того, он терпел убытки из-за дороговизны кредита в России – и как заемщик, и как кредитор. Он ссужал деньги, которые потом не удавалось вернуть, на общую сумму в 5000 рублей или больше и занимал, не имея возможности погасить задолженность. В 1655 году он задолжал свыше 28 тысяч рублей трем государственным учреждениям – за услуги, оказываемые им как гостем, или по взятым займам; благодаря связям в московской верхушке ему простили большую часть долгов, но все же он оставался в бедственном положении. В 1660 году он снарядил новый караван в Персию, и опять неудачно, а в 1662-м вновь едва спасся от московских бунтовщиков (как гость, он занимался сбором нового налога), дом его опять оказался разорен. В 1660-х годах еще несколько должников Шорина объявили о неплатежеспособности – как и он сам. В довершение всего, его имущество в Поволжье подверглось уничтожению в ходе восстания Степана Разина. В конце 1670-х годов часть его московского имущества была конфискована из-за долгов государству. У детей Шорина не было капитала, чтобы продолжить дело отца.

Гавриил Никитин, сибирский купец, также знал взлеты и падения, но его история, пожалуй, выглядит еще более впечатляюще, поскольку он происходил из низов. Сын черносошных крестьян с Вологодчины, он поступил приказчиком к московскому гостю Остафию Филатьеву и вел дела в Сибири. В 1670-х годах Никитин вел караванную торговлю, продавая в России восточные товары (ткани, особенно шелковые, драгоценности, пряности), а в 1674 году отправился в Пекин с купеческим караваном, возвратившись с «небольшим состоянием в виде экзотических восточных товаров» (по выражению Эрики Монахен). В 1680-х годах он уже числился членом московской Гостиной сотни и занимал все более видное положение в среде купечества, имея собственных людей в Сибири. Никитину принадлежали лавки в городах Западной (Ирбит, Тобольск) и Восточной Сибири (Енисейск, Мангазея, Нерчинск). Как сообщает Монахен, его торговая империя держалась на труде «наемных, должников, холопов», а также родственников. Перед смертью Никитина его чистый капитал составлял внушительную сумму – 30 тысяч рублей. Причины его падения были политическими, а не экономическими: он был арестован в конце августа 1698 года за то, что якобы непочтительно отзывался о Петре I – дело происходило сразу же после стрелецкого бунта. Никитин скончался в заключении в середине сентября того же года. Он стал жертвой политической напряженности, не имевшей никакого отношения к его успехам в делах.

Заниматься торговлей в России XVII века было нелегко, но тем не менее имелась возможность сделать состояние. Впрочем, в раннее Новое время любая торговля такого масштаба была рискованной, но существовали трудности, специфические для России. Государство – суровый распорядитель – устанавливало квоты и яростно требовало займов. Предпринимателям не были доступны ни кредит, ни страховка, которые могли бы придать стабильность системе, впереди всегда маячила катастрофа в виде бунта или разбойничьего нападения. Но успешных торговцев вроде Никитина было не меньше, чем банкротов вроде Шорина. Даже в тяжелых условиях Сибири, с ее большими расстояниями и опасными караванными путями, русским купцам удавалось получать прибыль. Как напоминают Пол Бушкович и Дж. М. Хиттл, некоторым гостям удавалось достичь ежегодного оборота в 100 тысяч рублей благодаря преимуществам, которые давал их статус. Гости знали, где открываются наиболее перспективные возможности, покупали лучшие рыбные ловли и соляные варницы, добивались права продажи товаров, составлявших государственную монополию, процветали благодаря денежным и товарным ссудам от государства. К примеру, гости регулярно продавали меха из государственной казны и делились прибылью с государством. Лишь немногим удалось основать долговечные династии, но это было характерно и для западноевропейских купцов, исключая самых состоятельных. Бушкович показал, что купеческие семейства в центральной и восточной Европе, как и в Московском государстве, существовали всего несколько поколений. Из-за этих структурных проблем московские купцы не могли сравниться с западноевропейскими, но все же они двигали экономику вперед.

Города и горожане – и тягловое население, и гости, – были отражением в миниатюре «империи различий» во всем ее многообразии. Каждый город представлял собой «лоскутное одеяло» из множества юрисдикций; у горожан не выработалось чувства общности, принадлежности к «гражданам» – все они были порабощены, как и крестьяне, являлись городскими налогоплательщиками, которым трудно было накапливать капитал и делать нововведения. Такие же сложности испытывали те, кто принадлежал к мелкому и среднему купечеству. Но расширение империи постоянно создавало новые возможности для транзитной торговли, а государственный протекционизм открывал перспективы для наиболее предприимчивых. Судьбы Шорина и Никитина служат иллюстрацией того, насколько динамичной была торговля в пределах империи.

* * *

О городах Московского государства: Hittle J. The Service City. State and Townsmen in Russia, 1600–1800. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1979; Shaw D. Towns and Commerce // Cambridge History of Russia. Vol. 1 / Ed. by M. Perrie. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. Р. 298–316; Shaw D. Urban Developments // Cambridge History of Russia. Vol. 1 / Ed. by M. Perrie. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. Р. 579–599. О феномене малых городов: Bácskai V. Small Towns in East Central Europe // Small Towns in Early Modern Europe / Ed. by P. Clark. Cambridge and New York: Cambridge University Press, 1995; Pallot J., Shaw D. Landscape and Settlement in Romanov Russia, 1613–1917. Oxford: Clarendon Press, 1990.

Среди множества статей Сэмюля Барона, посвященных экономике и торговцам Московского государства, выделим следующие: «The Town in “Feudal” Russia», «The Weber Thesis and the Failure of Capitalist Development in “Early Modern” Russia», «Who Were the Gosti?», «The Transition from Feudalism to Capitalism in Russia: A Major Soviet Historiographical Controversy и Vasilii Shorin», опубликованные в сборниках: Baron S. Muscovite Russia: Collected Essays. London: Variorum Reprints, 1980; Baron S. Explorations in Muscovite History. Hampshire: Variorum, 1991. См. также: Bushkovitch P. The Merchants of Moscow, 1580–1650. Cambridge: Cambridge University Press, 1980.

Биографии Шорина и Никитина: Baron S. Vasilii Shorin // Baron S. Explorations in Muscovite History. Hampshire: Variorum, 1991; Monahan E. Gavril Romanovich Nikitin (?–1698) // Russia’s People of Empire / Ed. by S. Norris, W. Sunderland. Bloomington, Indiana: Indiana University Press, 2012. P. 46–56. О казаках и представителях других сословий, занимавшихся торговлей