— Да нет, не думаю, что его амбиции плавают настолько мелко, — возразил Дагратдер.

— Скорее всего, он надеется, скинув Дагратдера, остановить войну путём угрозы вмешательства людей, — развил мысль друга Лонгаронель. — Его ведь интересует именно трон Бордгира, а не расширение наших границ за счёт Виргина и Лорвейна.

— Тогда получается, что Кридирнор вовсе и не идиот, — задумчиво заметил Зинглар.

— Только ты, как и Кридирнор, забываешь об одном моменте, — снисходительно улыбнулся Дагратдер. — О тех, кто заварил всю эту кашу.

— Ты о союзниках Кридирнора? — спросил Зинглар. — Думаешь, идея исходила от людей, а не от него самого?

— Практически уверен.

— Но откуда они вообще могли проведать о его претензиях на трон? Ведь знают об этом только в Бордгире.

— Сложный вопрос. Возможно, он всё-таки сам искал союза с людьми для организации переворота в Бордгире. Но вот такое решение вопроса ему наверняка подкинули именно люди.

— Возможно, — вздохнул Зинглар.

— И эти его союзники, — продолжал король, — затевали всё это уж явно не для того, чтобы сменить одного короля в Бордгире на другого. Уверен, что их целью была конкретно кровопролитная война между магическими расами. И чем кровопролитнее, тем лучше. Поэтому, чтобы не допустить мирного урегулирования, люди, в случае вероятности такого исхода, вполне могли бы всё-таки вступить в войну — только против Бордгира. В конце концов, именно мы им как кость в горле. И если уж не получилось уничтожить все три расы

— они бы постарались покончить хотя бы с наиболее опасной из трёх. Сразу на три фронта нам уж наверняка не выстоять — особенно с учётом многочисленности людей.

— Мда… Похоже, игра, которую затеял Кридирнор, ещё опасней, чем казалось мне, — хмуро произнёс Зинглар.

Ты знаешь, кто его союзники?

— Нет, — помотал головой узник. — Дагратдер, клянусь, не знаю! — добавил он с горячностью, очевидно, вспомнив, что от ценности сведений зависит его жизнь.

— Ну, в общем-то, ты явно не правая рука Кридирнора — с чего бы ему посвящать тебя в такие тайны, — улыбнулся король. — Я тебе верю.

— Но однажды я слышал обрывок разговора. Мне тогда показалось, что у него есть кто-то в Ковене магов. Хотя на все сто я не уверен.

— В каком Ковене?

— В лимеранском.

— Мда. Надо бы хуже, да некуда, — мрачно заключил Дагратдер. — Больше ничего не припоминаешь?

— К сожалению, нет.

— Ну, а хотя бы перечислить мне всех сообщников Кридирнора, известных тебе, ты можешь?

— Конечно, могу.

Элестайл повернулся к Лонгаронелю:

— Лон, сходи, пожалуйста, за бумагой и чернилами.

Тот поднялся и быстрым шагом покинул камеру.

Король снова обратил взор к узнику:

— Ты сам принимал участие в провокационных убийствах?

— Да. Однажды, — Зинглар потупил взгляд.

— Уже хорошо.

— Что ж в этом хорошего?! — невольно возмутилась Эльджета, устремив на короля гневный взор.

— Хорошо то, что он сможет выступать на суде как непосредственный участник, а так же сможет доподлинно уличить своих подельников.

Эльджета предпочла не продолжать сию циничную полемику. Выступление в суде волновало повелителя вампиров куда больше, чем чья-то отобранная жизнь. А впрочем, чему она удивляется — ведь вампиры постоянно забирают чьи-то жизни. Что ж, придётся ей как-то свыкаться с их нормами морали, раз уж решила связать свою жизнь с одним из них.

Вернулся Лонгаронель, с письменными принадлежностями в руках, и передал их Зинглару.

— Пиши, — сказал ему король.

Узник взялся за перо. Но в этот момент в стене рядом с дверью открылось маленькое окошко, и в него выставили жестяную кружку и жестяную же тарелку с парой кусков хлеба. Очевидно, это был ужин арестанта. Мда, даже в дальронской тюрьме кормили лучше.

— Дагратдер, можно я перекушу? — попросил Зинглар.

— Не вздумай! — рявкнул тот. И вдруг, вскочив, стремительно, фактически бегом, покинул камеру.

— Да пошёл ты! — зло бросил Зинглар вслед королю, поднимаясь с соломы. — Подождёт твой список пару минут.

— Не трогай! — рыкнул Лонгаронель уже протянувшему руку к еде Зинглару. — Или ты полагаешь, что Элестайлу настолько резко приспичило по нужде, что он понёсся отсюда разве что не на крыльях?!

— Ты думаешь..? — Зинглар в ужасе отдёрнул руку.

— Не знаю, что именно он почуял, но что-то определённо почуял, — хмуро произнёс Лонгаронель, глядя на соплеменника исподлобья. — Мы здесь слепы как земляные черви — остаётся только доверять его чувствам.

— Я уже слеп и не только в этих стенах, — тоскливо заметил Зинглар.

— Ну да, крови ведь тебе здесь не давали.

— А кормят так обильно только в ужин или в завтрак и обед тоже? — поинтересовалась Эльджета.

Зинглар горько усмехнулся:

— Это ровно половина моего дневного рациона — кружка воды и два куска хлеба.

— Половина? — ужаснулась Эльджета. Тогда немудрено, что Зинглар исхудал здесь настолько. — Лон, а как же другие узники? — тут же вспомнила Эльджета. — Ведь большая часть из них вовсе невиновна. Но их так же морят голодом?!

— Нет, не переживай, пока их вина не доказана, они содержатся в лучших условиях.

— И то ладно, — вздохнула эльфийка.

Лишенный возможности съесть даже столь жалкий ужин, Зинглар вернулся к написанию списка.

Дагратдер появился минут через десять.

— Ты понял, что еда отравлена? — спросил Лонгаронель, едва тот зашёл в дверь.

— Нет. Мне показалось странным, что принёсший её человек находится под контролем.

— И что? Ты нашёл того, кто его контролировал?

— Да. От страха он обезумел настолько, что напал на меня.

— Здесь, в Бозуире? — изумился Лонгаронель.

— Нет, уже за стенами, в воздухе — мерзавец улепётывал на полной скорости. В общем, бой был недолгим. Он мёртв.

— Может, следовало всё-таки пленить его? — выразил Лон сомнения.

— Да ну, — махнул рукой король. — Напав на меня, он всё равно подписал себе смертный приговор. Кто его подослал — тоже сомневаться не приходится. А мне уже порядком надоело биться головой об их молчание.

— Кто это был? — спросил Зинглар.

— Буртазар.

— Значит, его уже можно вычеркнуть, — усмехнулся блондин и, обмакнув перо в чернильницу, провёл на листе горизонтальную линию. — Так еда отравлена или нет? — он явно изнывал от голода.