– Ну и бардак! – Артер, выкроив свободную минуту, сидел у меня в палатке и пил вино. Я сидел рядом вместе с Готлибом. – У меня такое ощущение, что здесь никто не знает что надо делать и ничего не делает.

Это было видно. Я тоже заметил, что части союзников предпочитали тренироваться отдельно друг от друга: китижане отдельно, тевтоны отдельно, амстерцы тоже отдельно. Ни о каком взаимодействии в бою и речи не шло.

– Это пока организационные трудности, – объяснил Готлиб. – Так всегда бывает при коалиционной войне. Здесь самое трудное наладить взаимодействие союзников. Вот когда здесь соберутся все части, когда будет назначено настоящее командование, а не этот опереточный генерал, то тогда и будут решаться вопросы взаимодействия. А сейчас и без этого проблем хватает.

– Все равно я не понимаю! Ведь какие-то части уже прибыли! О чем думает этот… как его там…

– Ауредий Регоруйский, – напомнил я.

– Вот именно! О чем он там думает?

Готлиб пожал плечами.

– Не в моих правилах плохо отзываться о своих начальниках, но, по-моему, о чем думает этот надутый павлин не знает даже он сам. Сие есть главная загадка природы.

– Насколько я слышал, по последним слухам, он обдумывает подвиг, чтобы получить орден, – сообщил я. – Я слышал об это у росичей, когда ездил туда с сообщением от нашего полковника.

– Ну-ну, – недоверчиво протянул Артер. – А зачем тебя посылал полковник к росичам? Если не секрет, конечно.

– Не секрет. Кажется, наш полковник решил проявить инициативу и стал напрямую договариваться с командирами отрядов союзников о проведении совместных учений. Сначала хотя бы только с росичами.

– Вот это дело. – Готлиб одобрительно кивнул.

– Это-то дело, но мне нужно в город. Мы здесь уже три дня, а я так и не смог выбраться в Горогон. – Я мрачно посмотрел на вход своей палатки.

– Да зачем тебе в город? – изумился Артер. – Мне тоже хочется, но потерпи немного. Вот у нас тут все наладится, тогда полковник и разрешит уходить.

Я только головой покачал. Вот ведь ситуация! Как просто было раньше! Придется, наверное, все-таки отпрашиваться у Герхардта. Пусть он пошлет меня с каким-нибудь поручением в город. Точно, это идея.

На следующее утро я уже направлялся к воротам Горогона. Поскольку до города было недалеко, а сам город был не очень велик, то я решил пройтись пешком. Конь в городе мог только помешать мне. Как я и предвидел, город мало отличался от тех, что я видел на острове у Мастера. Небольшой городок, широкие чистые улицы. И, как обычно, много народа. На меня не обращали внимания, и я свободно мог гулять по городу. Желая узнать более подробно о том, что думают люди об этой войне, я направился на рынок и там медленно ходил, больше слушая, чем выбирая товар. Изредка я покупал разную мелочь. Но здесь меня ждало разочарование. Я понял, что выбрал не самый удачный способ узнать настроение людей. Все они были молчаливы и постоянно со страхом оглядывались вокруг. Их страх можно было почувствовать почти физически. А вскоре я узнал и причину страха.

Копаясь в апельсинах и выбирая себе получше, я услышал какой-то шум сбоку. Обернувшись, я увидел, как несколько стражников, накинулась на какую-ту кучку людей. Рядом стоял еще один человек и вопил:

– Противогосударственные речи! Заговор!

Случайно оказавшиеся рядом люди поспешно покидали место происшествия, втягивая головы в плечи. Вскоре на помощь стражникам пришли еще несколько солдат и, скрутив «заговорщиков» они поволокли их куда-то. Лично мне было совершенно ясно, что те люди никакие не заговорщики, просто не вовремя сказали что-то не очень лестное про короля или правительство. Нет, настоящий заговор на улице не рождается. Он рождается в тиши кабинетов, и творят его люди с «холодными» головами и с «каменными» сердцами. Я покачал головой. Вот ведь ситуация, приходится защищать явных подонков. А все вместе называется политика. Правильно отец считал это слово ругательным. Только сейчас я начал по настоящему понимать всю нелепость ситуации. Нет, Сверкающего убрать надо обязательно, но что потом? Опять на месте его империи, где ему действительно удалось установить власть закона, пусть и не совершенного, разводить кучу королевств? Опять каждое из них будет соперничать друг с другом? Опять будет множество войн, и опять потекут реки крови? Опять станет опасно передвигаться по дорогам, и опять по ним буду бродить нищие, выгнанные из домов очередной войной? К Сверкающему можно относиться как угодно, но его империя действительно заботилась о людях, ибо он понимал, что это именно люди создают богатство империи. Ведь недаром и купцы, и крестьяне, и рыбаки мечтают переселиться в империю.

Я купил несколько апельсинов и, мрачно размышляя о ситуации, зашагал дальше. Иногда мне попадались солдаты Китижа или Амстера, как и я слонявшихся по рынку. Но в этом не было ничего удивительного, так что я не очень-то обращал на них внимания, как и они на меня.

Поняв, что на рынке мне больше делать нечего, я выбрался с него и теперь решал, куда стоит пойти дальше.

– Простите, – остановил я одного рабочего, шедшего куда-то с ведром с краской.

Рабочий поспешно обошел меня и скрылся за ближайшим поворотом, даже не повернув головы. Что ж, как мне этого ни не хотелось, но придется спрашивать у стражников, патрулем ходившим по улице. Заметив меня, стражники переглянулись. Один из них что-то сказал товарищам, и те дружно заржали. Игнорируя их смех, я подошел.

– Простите, вы не могли бы подсказать, как мне найти какого-нибудь ученого? Мне необходимо найти библиотеку или университет. Лучше университет.

Не знаю, что такого я сказал, но они буквально рухнули на землю от хохота.

– Смотри-ка, – заявил один стражник. – Гном еще и разговаривает.

– Ага! Ему нужен ученый! Университет.

– Мне кажется, я достаточно вежливо спросил, что бы рассчитывать не на оскорбления, а на ответ, – все еще спокойно сказал я.

– Гном вежливый, – издевательски пропел третий стражник.

– Я не гном, – уже менее спокойно сообщил я им.

– …он карлик. Смотри-ка, Горун, наши доблестные союзники стали брать в армию детей! Молочко подотри, мальчик. Утю-тю-тю.

С подобным хамством я столкнулся впервые.

– Мне кажется, что вы могли бы хотя бы ради приличия ответить на мой вопрос, – уже совсем не спокойно попросил я.

– А то что? – Стражник насмешливо посмотрел на меня. – Ты нас побьешь? Парни, я боюсь! Этот герой собрался нас бить. Спасите меня! – Его товарища захохотали.

Тот, кого назвали Горуном, подошел ко мне и наклонился.

– Ну, ударь меня. Покажи свою силу, герой. Утю-тю.

До этого я только медленно закипал, но сейчас уже не выдержал. Мгновенно взвинтив темп, я вошел в дей-ча и направил почти всю внутреннюю энергию в кулак. Потом ударил, одновременно выплеснув из себя энергию. Этого Горуна подбросило метра на два вверх, а потом снесло назад еще на три метра. Пока его товарищи продолжали гоготать, еще не сообразив что случилось, я уже вырубил второго стражника. Третьего свалил подсечкой. Только тогда четвертый, последний, кинулся на меня и тут же налетел горлом на ребро моей ладони. Разозлили они меня страшно. Через секунду я уже осматривал стонущих стражников на земле. Рядом с ними валялись переломанные копья. Щиты были откинуты в сторону.