После бегства короля Фердинанда в бывшем Неаполитанском королевстве настали странные дни. Никто официально не был у власти. С одной стороны, сюда прибыли силы Французской революции. Когда французская армия взяла Неаполь, местные патриоты вышли из подполья[999]и провозгласили создание Партенопейской республики – еще одного сателлита Франции. Это произошло 21 января 1799 года – менее чем за два месяца до появления Дюма в Таранто. Патриоты сажали деревья свободы и вывешивали на всех зданиях трехцветные флаги. (Цветовая схема у местных революционеров состояла из синего, желтого и красного.) В городах по всей Южной Италии вдохновленные Францией патриоты и вольнодумцы захватывали бразды власти. Таранто не стал исключением. Местные революционеры провозгласили город[1000]республиканским и свободным.

Но в то же самое время на улицы селений и городов по всему королевству выходили огромные толпы озлобленных людей. Они выискивали дворян или богатых купцов, известных своей симпатией к равенству, просвещению, свободе или любой иной «французской идее». Они вытаскивали «французские» библиотеки на площади и сжигали. Иногда эти люди не ограничивались книгами, а бросали в костер читателей, чтобы зажарить живьем. Подобных аутодафе (в буквальном переводе «актов веры») в Европе не видели со времен расцвета Испанской инквизиции. Это население было «невежественным, чрезвычайно суеверным[1001], фанатично преданным Фердинанду и враждебно настроенным по отношению к французскому народу, – писал член французской оккупационной армии. – Будь у них возможность и средства, они бы не дали ни одному из нас уйти живым… Кажется, [мы] забыли, что находимся на землях Сицилийской вечерни»[1002].

В сельской местности французские войска тоже вынуждены были вести ожесточенные битвы с группами контрреволюционеров-ополченцев, которые пока не имели ни названия, ни какой-либо реальной структуры. Изгнанный Фердинанд финансировал этот бунт[1003]– антифранцузскую, антидемократическую мешанину крестьян, аристократов, священников и бандитов. Всех их возглавлял кардинал Фабрицио Руффо – священнослужитель, вышедший из влиятельнейшего рода неаполитанских аристократов. Фердинанд назначил Руффо своим «генеральным викарием» и приказал делать «все необходимое»[1004]для очищения Южной Италии от свободолюбивых профранцузских идей.

Кардинал объявил, что это движение следует именовать L’Esercito della Santa Fede – Армией Святой Веры. Именно он придумал флаг, где сочетались символы Короны и Церкви. Под этим красно-белым знаменем войска санфедистов будут сражаться с нечестивыми армиями Французской революции, облаченными в сине-бело-красную форму.

Пока судно «Belle Maltaise» направлялось к тарентским водам, Армия Святой Веры укрепляла контроль над южной оконечностью Италии. Республиканский город Таранто пал[1005]. «Нечестивое» древо свободы было с корнем вырвано с портовой площади и сожжено. Триколоры уступили место разработанным кардиналом Руффо штандартам с лилией и крестом.

Армия Святой Веры беспощадно уничтожала вольнодумцев, евреев, республиканцев и любого человека, обвиненного в малейших связях с чем-либо французским. Когда Дюма и его спутники отвечали на бесконечные вопросы, по всему древнему городу еще валялись тела убитых, хотя на портовой площади не осталось ни одного из них. В день прибытия злополучного судна[1006]в порт маркиз де ла Скьява, представитель санфедистов, был назначен новым правителем – «Лордом» – крепости Таранто.

Маркиз де ла Скьява сообщил кардиналу Руффо, что захватил двух высокопоставленных французских генералов и знаменитого французского ученого, которые потерпели кораблекрушение. После чего маркиз стал ждать приказов от кардинала относительно дальнейшей судьбы пленных. Но получить прямой ответ было невозможно, потому что в Армии Святой Веры отсутствовала четкая структура, а само повстанческое движение развивалось хаотично. Прежде чем стать руководителем армии, человек, которого бунтовщики называли генеральным викарием, служил казначеем у папы Римского и управляющим на мануфактурах по производству шелка[1007]у короля Фердинанда. Хотя Руффо искренне желал восстановить власть Церкви в королевстве, в возглавляемую им армию вступали, по словам одного из его собственных офицеров, «убийцы и разбойники, привлеченные возможностью грабить[1008], мстить и убивать». Всевозможные проходимцы заявляли, что действуют от имени и по поручению Армии Святой Веры или самого кардинала.

Случилось так, что Дюма, который, несмотря на все протесты, целыми днями общался лишь с мелкими чиновниками, неожиданно удостоился визита человека, представившегося «Его Высочеством принцем Франциском, сыном короля Фердинанда Неаполитанского». Дюма попытался было рассказать ему о том, как плохо с ними обращаются, и попросить о встрече с французским посланником, но принц перебил его. «Справившись о здоровье генералов Бонапарта и Бертье и ситуации в Египетской Армии, он тут же ушел», – вспоминал озадаченный Дюма.

Как следует из более поздних итальянских источников, человек, называвшийся сыном Фердинанда, на самом деле был корсиканским авантюристом по имени Бочекьямпе[1009]. Он переезжал из города в город в зоне действия санфедистов, выдавал себя за принца и командовал направо и налево. Фальшивый принц Франциск смещал магистратов, назначил правителей городов, поднимал налоги и тратил деньги из общественной казны. Его способность проделывать все это безнаказанно позволяет утверждать, что он, без сомнения, был гораздо способнее настоящего принца Франциска, известного своим чудовищным дилетантизмом, как, впрочем, и его отец. Этот факт также позволяет судить о хаосе, в котором в то время пребывало королевство.