– Уинстон? Как это все включается? – Амбра уже стояла у стола Эдмонда.

– Сейчас помогу, – ответил Уинстон.

Три огромных монитора ожили. Лэнгдон тоже подошел к столу, и то, что он увидел на экранах, ему очень не понравилось.

– Уинстон, это происходит сейчас? – спросила Амбра.

– Да, это трансляция с внешних камер слежения. Я подумал, вам следует быть в курсе. Они появились несколько секунд назад.

На мониторах было выведено изображение с камеры «рыбий глаз» у главного входа в церковь. Там стояла небольшая армия полицейских. Один нажимал кнопку переговорного устройства, другие дергали дверь и разговаривали по рациям.

– Не беспокойтесь, – успокоил Уинстон, – они не смогут войти. А у нас еще больше четырех минут до начала.

– Надо срочно запускать трансляцию, – взволнованно сказала Амбра.

– Я думаю, – спокойно ответил Уинстон, – Эдмонд предпочел бы, чтобы мы начали точно в заявленное время. Он был человеком слова. И к тому же я слежу за нашей аудиторией – она все еще растет. Учитывая текущую скорость, за оставшиеся минуты аудитория увеличится на 12,7 процента. И, по моим оценкам, достигнет максимума. – Уинстон выдержал паузу и с нотками приятного удивления в голосе продолжил: – Вопреки всем помехам, похоже, презентация Эдмонда будет показана в самый удачный момент. Думаю, он был бы очень благодарен вам.

Всего четыре минуты, подумал Лэнгдон. Он сидел в рабочем кресле Эдмонда перед тремя огромными ЖК-мониторами, которые казались главными объектами в этой части лаборатории. На экраны по-прежнему выводилось изображение с камер слежения. Полицейские у входа в церковь все прибывали.

– Ты уверен, что они не смогут войти? – забеспокоилась Амбра, стоящая у Лэнгдона за спиной.

– Верьте мне, – спокойно ответил Уинстон. – Эдмонд очень серьезно относился к безопасности.

– А если они отключат электричество? – спросил Лэнгдон.

– Автономные источники питания, – бесстрастно сообщил Уинстон. – Подземные емкости для топлива. Нам никто не сможет помешать. Все под контролем.

Лэнгдон был склонен этому верить. Сегодня Уинстон ни разу не прокололся…Он постоянно прикрывал нас.

На большом подковообразном столе прямо перед Лэнгдоном находилась клавиатура странного вида. Кнопок у нее было по меньшей мере вдвое больше, чем у обычной – кроме привычных букв и цифр, присутствовали какие-то непонятные символы, многие из которых Лэнгдон видел впервые в жизни. Клавиатура разделялась на две половины, каждую из которых можно было удобно расположить перед собой.

– На что тут нажимать? – спросил Лэнгдон, разглядывая ряды кнопок с незнакомыми символами.

– Это не та клавиатура, – ответил Уинстон. – Это пульт управления «E-Wave». Я же говорил, Эдмонд хранит презентацию открытия в другом месте, куда никому нет доступа, в том числе и мне. Презентация запускается с другой машины. Подвиньтесь направо. До конца стола.

Лэнгдон посмотрел направо, где стояло с полдюжины системных блоков. Он покатился в кресле в ту сторону и с удивлением обнаружил, что компьютеры очень старые, практически «антиквариат». Чем дальше он двигался, тем более древними оказывались компьютеры.

Не может быть, подумал он, докатившись до неуклюжего ящика IBM с операционной системой DOS, устаревшей десятки лет назад.

– Уинстон, что это за рухлядь?

– Это компьютеры, которые были у Эдмонда в детстве, – ответил Уинстон. – Он сохранил их все – чтобы не забывать об истоках. Иногда в трудную минуту он включал их и запускал допотопные программы – хотел вспомнить тот мальчишеский восторг, который испытывал, когда делал первые шаги в программировании.

– Я понимаю его, – сказал Лэнгдон.

– Да, это как ваши часы с Микки-Маусом.

От неожиданности Лэнгдон вздрогнул и невольно, отогнув край рукава, посмотрел на часы, подаренные ему в детстве. Откуда мог знать о них Уинстон? Но тут же вспомнил: недавно он рассказывал Эдмонду, почему носит эти часы – чтобы помнить о том, что когда-то тоже был юным.

– Роберт, – сказала Амбра, – может, мы оставим на время ваши пристрастия к стильным аксессуарам и введем наконец пароль? Даже мышонок на часах машет лапкой, пытаясь привлечь ваше внимание.

Лапка Микки в перчатке действительно уже поднялась над головой и указательный палец приближался к цифре 12. Осталось всего три минуты.

Лэнгдон быстро сдвинулся до самого края стола, где стоял последний в ряду компьютер – неказистый грязно-серый ящик с щелью для пятидюймовой дискеты, с 1200-бодовым[119] модемом и громоздким двенадцатидюймовым монитором с выпуклым экраном.

– Tandy TRS-80, – пояснил Уинстон. – Первая машина Эдмонда. Он купил ее с рук и на ней самостоятельно выучил BASIC[120]. Ему тогда было восемь лет.

Лэнгдон с удовлетворением заметил, что компьютерный динозавр включен и ждет команды. На мониторе – мерцающем, черно-белом – уже светилась надпись растровым «точечным» шрифтом:

После слова «пароль» призывно мигал черный вертикальный прямоугольничек курсора.

– И что – вводить? – спросил Лэнгдон. Как-то все слишком просто. – Прямо сюда?

– Да, – ответил Уинстон. – Вы введете пароль, и этот персональный компьютер разблокирует сегмент на главном компьютере, где хранится презентация открытия. Я получу к ней доступ и смогу запустить в эфир и по всему Интернету в точно назначенное время.

Казалось бы, ничего сложного, но Лэнгдон все же с недоверием смотрел на старенький компьютер и телефонный модем.

– Все-таки я не понимаю, Уинстон. Эдмонд так тщательно готовил сегодняшнее событие. Неужели он мог доверить это все доисторическому модему на телефонной линии?

– Могу сказать только одно: Эдмонд есть Эдмонд, – ответил Уинстон. – Он любил драматические эффекты, символические жесты. Думаю, он видел особый шик в том, что его главный труд будет запущен с первого в его жизни компьютера.

Похоже на правду, подумал Лэнгдон. Наверное, Эдмонд именно так и рассуждал.

– К тому же, – добавил Уинстон, – это дополнительная защита в случае непредвиденных обстоятельств. И плюс обычная логика: решать простые задачи простыми средствами. Роль «кнопки пуска» вполне по силам древнему компьютеру. А что касается безопасности… учитывая черепашью скорость доисторического процессора, чтобы его взломать, хакеру потребуется целая вечность.