— Ага, Агутин. — Угадал Ульяшов.

— Да-да, он. Я всё хотел запомнить, но… Слова спишешь, командир?

— Конечно, — отозвался Ульяшов.

— Ульяшов, — шевельнув пальцем, негромко позвал генерал Коломиец. — Хорошо вы заменили пограничников на артиллеристов. Молодцы. Я думаю, композитор с поэтом не обидятся.

— Так точно, товарищ генерал. Не обидятся.

— Вот и хорошо, аты-баты, понимаешь! — отворачиваясь и ободряюще глядя на проходящую роту, согласился генерал. — Так лучше.

— Агутина песня, товарищ генерал, — подсказал высокий полковник из свиты проверяющих, он с первой ротой бежал.

— Я знаю, — отмахнулся генерал и заметил. — А если обидится, мы его запевалой к нам поставим, на переподготовку. Ха-ха…

— Ха-ха-ха… — все одобрительно посмеялись.

Тем временем, на исходную позицию выходила вторая рота…

«Р-рота, шаго-ом, марш!» — послышалось громкое и резкое. И сразу же за этим взвился низкий трубный голос:

Громко вопрошал в песне бас запевалы… Ему мощно, шагая, отвечала многоголосая, раскрасневшаяся, молодая орава певцов…

Генералы и посредники, стоя на кузове грузовой машины, все, как один, подтянулись, оценивающе, восхищённо переглядывались, видел полковник Ульяшов. Молодцы, хорошо. Неожиданно, в общем, но здорово! Бодрит! Песня явно понравилась, да и солдаты старались, от души пели. Может, один только всего пел, запевала, остальные почти кричали, хвастаясь в припеве своей удалью, задором и молодостью. Но и это хорошо звучало. Внушительно! Доходчиво!

Громко топая, рота прошла, за ней, на исходную позицию выдвигалась следующая… Ульяшов, стоя рядом с генералами и другими штабными офицерами-посредниками, ревниво косил глаза на проверяющих, на своего генерала Золотарёва, с опаской на выстраивающуюся роту, переживал.

Ну вот, так и знал, с испугом подумал Ульяшов. Запевали два-три голоса, именно ту песню, которую очень не хотел слышать Ульяшов. Потому что не военная она, не маршевая. И только в припеве, когда вся рота вступила:

Я вернусь генералом, может просто солдатом, жди меня и я скоро вернусь.

Увидел, на этой фразе проверяющие одобрительно закивали головами, а генералы понимающе переглянулись. Генерал Золотарёв даже своему заместителю большой палец в восхищении показал, молодец, мол, хорошую песню подобрали, одобряю. Вообще, мол, всё хорошо. Ульяшов кисло улыбнулся, потому что знал, какие слова последуют дальше, и они наступили…

А сейчас, дорогая, обними на прощанье, я к тебе на дорожку прижмусь…

Ну, лирика же сплошная, сю-сю… Внутренне сжавшись, полковник чуть скосил глаза. Нет, и это никак не задело проверяющих. Генерал Коломиец, держа правую руку у околыша полевой фуражки, ногой притоптывал. У полковника отлегло. Нормально поют, подумал он, хорошая песня, можно бы и погромче… топать и равнение бы… Нет, и вправду «ничего», нормально. Прошли. Тёплое оживление на грузовике не осталось без внимания. Бойцы это отметили. Значит, хорошо всё, прошли хорошо, теперь бы… И только теперь огляделись, потому что устали.

Первыми бросились в глаза кухни. Вон они, в ряд выстроились, как на раздаче.

«Обед! Обед! Обед!!» — заблестели глаза не только бойцов…

И это ещё не всё! Там, в глубине, на большой поляне, по окружности, стояли все те вертолёты и сидели те самые видимо десантники, у них в руках блестели ложки и просматривались чашки — «Ух, ты, уже обедают! Повезло!».

С противоположной стороны, там, где виднелись малочисленные крыши старенькой заброшенной деревни, одна за другой въезжали армейские грузовики, одни с тентами, другие без… Если машины пришли, значит, конец учениям. Конец! Ур-ра!

— Понятно, — что-то отмечая в своём блокноте, генерал Коломиец повернулся, взглянул на часы, потом на полковника Ульяшова. — Сейчас приём пищи. Обед. Кормите людей, полковник. Остывает.

— Есть, обед, товарищ генерал. Разрешите выполнять?

— Выполняйте!

Полковник Ульяшов развернулся и побежал в расположение ожидающих дальнейших распоряжений бойцов.

— Обед! — на ходу скомандовал.

Обед… Обед… пронеслось до самих кухонь. Первая рота первой выстроились к своей кухне.

К Ульяшову подбежали старшие офицеры полка, командиры рот, «Ну как там, товарищ полковник, что дальше?» «Дальше пока не знаю, обед пока, кормите людей». Козырнув, офицеры убежали по своим местам.

Кто-то протянул полковнику миску с борщом и котелок с кашей…

Между тем, в середине огромной поляны, шеренгой выстраивались грузовые машины, образуя площадку, сдвигались кузовами. Сидя и орудуя ложками, бойцы с интересом за этим наблюдали. Что за манёвры? Интересно!

Полковник Ульяшов не успел компот допить, вызванный посыльным, неожиданно узнал от генерала следующую для себя вводную.

— А теперь, полковник, покажите нам свои успехи.

Ульяшов бодро переспросил.

— Так точно. Извините, не понял, товарищ генерал…

— Свои таланты. — Не моргнув глазом ответил генерал. — У вас же, я слышал, круглосуточная подготовка в последнее время в полку активно велась, вроде бы вы победить кого-то собирались. Или нет?

— Я? Мы, товарищ генерал?! Кого?

В животе холодком дохнуло, Ульяшов растерялся, вспомнил о сапогах, о договоре, неужели придётся…

— Да, вы, товарищ полковник, ваш полк. Вертолётчиков, как я понимаю. Так нет, товарищ генерал-лейтенант?

— Абсолютно так, — ответил незнакомый Ульяшову генерал-лейтенант, авиатор. — Как я знаю.

— Ну вот… — пожал плечами генерал Коломиец.

— Полный форс-мажор, — сам себе выдохнул Ульяшов (что означало однозначно — полный-«писец»).

— Что вы сказали? Я не расслышал… — переспросил генерал Коломиец.

— Виноват, товарищ генерал-майор, я сказал полный… вперёд. Так точно!

— Именно, полковник, давайте.

Увиливать уже не имело смысла. Как-то узнали, кто-то доложил, понял Ульяшов, не отвертеться. И генерал Золотарёв с интересом смотрел на своего заместителя, и все остальные в штабе учений тоже…

— Порадуйте бойцов своими успехами. Сможете?

Никак нет, хотел отказаться полковник Ульяшов, потому что нужный ему ансамбль остался в полку, к сожалению. Его нужно было прихватить тогда, но, кто ж тогда знал-понимал, жаль не догадался, но ответил определённо.