— Есть… сбор на плацу.

В ротах, штабе, немедленно все всполошено забегали, загрохотали сапогами, затопали. Как обычно в таких случаях. Необычно другое — никто не подготовился. Вернее, всегда готовы, но так, чтобы специально, к такому — нет. Отклонение? Да! Потому что не знали. К тому же, молчаливые посредники, офицеры из штаба дивизии, уже что-то в свои блокноты записывали, отмечали. Это придало дополнительный скоростной импульс военнослужащим. Ещё быстрее, куда положено, срочно «полетели» посыльные, из ангаров спешно выводилась боевая техника, открывались склады.

На плацу, генерал-майор молча обошёл строй, внимательно осмотрел военнослужащих, лица, экипировку, коротко передал приказ Ульяшову: «Сотовые телефоны оставить дежурному по полку. Без исключения. Немедленно! Это приказ!». Ульяшов продублировал его.

— По машинам, — последовало распоряжение от генерала.

Ульяшов громко повторил её.

И вот уже, в предутренней сонно-противной мгле, весь полк трясся под тентами КРАЗов, ЗИЛов, за прицепами которых следовали короткоствольные зачехлённые пушки. В свете скрытого освещения в колонне двигались установки залпового огня, тоже пока зачехлённые, за ними тяжёлые САУ, БМПе, другая боевая оперативно-тактическая техника, чётко разделённые УАЗиками командиров подразделений. Куда? Именно это было и неизвестно (Фишка!). Даже для полковника Ульяшова (Значит, фишка в квадрате). Ничего не объясняя, колонну «вёл» зам командующего дивизией, генерал-майор Коломиец. Наверное всё же на полигон, угадывали солдаты. Конечно, не в Европу же или куда там?!

Откровенно сказать, полковник Ульяшов — он за «уазиком» генерал-майора ехал, даже рад был случившемуся обстоятельству, доволен был. В душе у него всё пело, ликовало, несмотря на некоторый холодок страха, но это всего лишь от отсутствия координат задачи. Но, пело. Потому что злосчастный смотр откладывался, откла-ды-вал-ся! Возможно и совсем исключался, вместе с его дурацкими сапогами, погонами и прочим. «Дур-рак! ругал себя полковник, ввязался!», радуясь при этом неожиданной развязке. Кстати, артисты из Мурманска с полком естественно не поехали. Не предусмотрены им места в боевых расчётах и вообще, лишние они сейчас. Тревога! Армия же, в конце концов. Армия! Но очень удачно получилось с этой «тревогой», радовался Ульяшов. Очень хорошо! Какой теперь с Ульяшова спрос: взятки — гладки. Обстоятельства непреодолимой силы. Форс-мажор. Полный! То бишь она — Армия. И неизвестно куда, и неизвестно на сколько дней, и… это важно. А там, глядишь и забыли. Хорошо? Наверное! Да не наверное, а хорошо, отлично! Прейдя к такому приятному для себя выводу, Ульяшов с удовольствием выдохнул, лицом просветлел, легко выкинул всю эту навязчивую дребедень с заключенным пари из головы.

Тем временем…

Под утро полк выбежал на исходные позиции. Почему выбежал, да потому что последние пять километров полк бегом бежал, для разминки силы и духа, такую вводную дал генерал Коломиец, боевые машины и техника ушли на свои позиции. Потные, задыхающиеся, в болтающихся касках на головах, с полным боевым снаряжением на плечах и на ремне, бойцы выскочили на открытое пространство огромного поля, и упали под шквальным встречным огнём противника в траншеи (Ох, ё… Ни хрена себе!!) не ожидали, залегли. Хорошо дождя не было. Бойцы были вынуждены залечь, так положено. Для того и траншеи — сейчас сухие! — чтобы личный состав сберечь. Стрельба навстречу велась холостыми патронами, но ощущение правды боя от этого не ослабло, наоборот. Многим казалось, что и пули над бруствером чирикали, то бишь свистели. Невидимый противник находился метрах в ста, в линию. Там тоже учебные траншеи были, одна за другой. Но кто в них сейчас засел, было неизвестно. Раньше всегда знали, кто против кого на полигоне «воевали». «Синие», «зелёные», «красные»… На этот раз — неизвестно. Передовая линия противника всерьёз щетинилась навстречу яркими вспышками автоматных и пулемётных очередей. Злыми и страшными. Ещё дальше, в середине и глубине поля, различались не то артиллерийские башни орудий противника, не то танковые, даже какие-то строения. Раньше таких вроде впереди не было, теперь… они были. Их прикрывала предутренняя рассветная дымка и снижающиеся к горизонту облака, местами почти чёрные, но с естественной подсветкой.

Над полигоном грохот стоял совершенно реальный. По ушам било как молотом.

Полк Ульяшова автоматически нырнул в траншеи, рассредоточился, занял оборонительную позицию. Все понимали, скоро последует команда «в атаку», обычно так… Отсекая, с флангов били пулемёты противника. По траншее сновали младшие командиры, проверяя места рассредоточения своих бойцов. Открывались цинки с холостыми патронами. Все готовились к бою, и отделения пулемётчиков, и гранатомётчики… Прилаживались глазами к прицелам, выбирали кто сектор обстрела, кто «объект», ждали команду… Или в атаку идти, либо отбивать её. Знали, где-то сзади рассредоточивалось подразделение миномётчиков, за ними противотанковый батальон, за батальоном установки залпового огня, госпиталь, кухня… Разведрота сосредоточилась на передовой, командир в штабе получал боевую задачу. Там же, в штабе, оперативники, в присутствии разработчиков-консультантов, уткнувшись в экраны двух мониторов, делали первые прикидки, определяли масштаб и координаты противника, передаваемые с трёх запущенных беспилотников. Дроны — явная новинка для армии, но хорошая новинка, передовая. Один экран неожиданно погас. Беспилотник, похоже, либо сам упал, либо его сбили. Что огорчило присутствовавших при запуске технарей. Разведчики немедленно получили дополнительное задание для своих действий.

В траншеях появились медбратья, санитары, как предвестники… Ч-чёрт! Всё это сильно напрягало психику солдат, даже очень, нагнетало просто… Бойцы странно смотрелись в своих касках, с разинутыми ртами (приём, чтобы не оглохнуть)…

Наконец последовала команда открыть встречный огонь, видимо предупреждая возможную атаку противника… Бойцы Ульяшова (не пехота, артиллеристы!) открыли ответную, с высокой плотностью стрельбу, минут на двадцать… Противник умолк, не отвечал.

Ветром пронеслась команда: «Всем! Головы не высовывать, залечь на дно траншеи. Спрятаться!»

Бойцы команду выполнили…

Через несколько секунд, за спинами бойцов Ульяшова послышался жуткий тяжёлый гул, со свистом, давящий, сжимающий душу. Солдаты втянули головы в плечи, косясь назад, опасливо выглядывали из траншеи — не танки ли. Сползали на дно траншеи… Нет. Над их головами, низко-низко, молниями промелькнули силуэты МиГов, звено штурмовой авиации, оставляя за собой шлейф жуткого грохота двигателей. Из-под крыльев Мига вспыхнули по паре шлейфов огней. Вниз, с уклоном, далеко опережая самолёты, ушли ракеты «воздух-земля». МиГи взмыли вверх и в стороны, ушли за облака. А внизу, там, где только что просматривались далёкие силуэты не то артиллерийских башен, либо танков противника, взметнулись столбы огня и дыма, перемешивая «объекты» с землёй. Гул не уходил, он нарастал. За МиГами, с тяжёлым давящим рокотом, второй волной, шли пятнистые армейские «крокодилы», вертолёты МИ-24, поливая свинцом вторую и третью линию окопов «противника».

Ух, ты! Наши! Это наши. Вот здорово! Красота!