Реалии трёх львовских оккупаций я показываю на основании двух книг – монументальной монографии Гжегожа Мазура, Ежи Сквары и Ежи Венгерского «Хроника 2350 дней войны и оккупаций Львова, 1 IX 1939–5 II 1946» (пол. «Kronika 2350 dni wojny i okupacji Lwowa, 1 IX 1939–5 II 1946») (Катовице: «Unia», 2007) и публикации Гжегожа Хрицюка «Поляки во Львове 1939–1944. Каждодневная жизнь» (польск. «Polacy we Lwowie 1939–1944. Życie codzienne») (Варшава: «Książka i Wiedza», 2000). Более того, я прочёл много изданных воспоминаний и дневников, из которых часть цитирую в примечаниях автора – это в том числе воспоминания Янины Хешелес «Глазами двенадцатилетней девочки» (Киев: Дух и Литера, 2011) (польск. «Oczyma dwunastoletniej dziewczyny», Варшава: «Żydowski Instytut Historyczny», 2015).

В отображении русских и советских реалий в судьбе Лема первенство принадлежит Виктору Язневичу («Станислав Лем», Минск: «Книжный дом», 2014) и Геннадию Прашкевичу и Владимиру Борисову («Станислав Лем», Москва: «Молодая гвардия», 2015).

С начала пятидесятых жизнь Лема почти ежедневно описывалась в корреспонденции с друзьями и в дневнике его друга Яна Юзефа Щепаньского. Дневник я цитирую по пятитомному изданию «Wydawnictwо Literackie», опубликованному в 2010–2017 годах. Это же издательство опубликовало корреспонденцию Лема со Славомиром Мрожеком («Письма», польск. «Listy», 2011), Майклом Канделем («Слава и Фортуна. Письма Станислава Лема к Майклу Канделю 1972–1987», польск. «Sława i Fortuna. Listy Stanisława Lema do Michaela Kandla 1972–1987», 2013) и к другим адресатам («Письма, или Сопротивление материи», польск. «Listy albo Opór materii», 2002).

Благодаря семье писателя и его секретарю Войцеху Земеку, я смог воспользоваться также неопубликованными письмами – прежде всего письмами к Александру Сцибору-Рыльскому, Ежи Врублевскому, Владиславу Капущинскому, Вольфгангу Тадевальду, Францу Роттенштайнеру, Ариадне Громовой и Виргилиусу Чепайтису. Ценным источником информации были также разговоры с Войцехом Земеком, Барбарой Лем, Томашем Лемом и Михалом Зыхом. А из всех «окололемовских» книг самой интересной, по моему личному мнению, является «Приключения в поле всемирного тяготения» (польск. «Awantury na tle powszechnego ciążenia») Томаша Лема (Краков: «Wydawnictwo Literackie», 2009).

Бартош Тобола в своей магистерской работе «Образ Станислава Лема в польской прессе 1952–1961» (польск. «Sylwetka Stanisława Lema w prasie polskiej w latach 1952–1961»), написанной под руководством доктора наук Войцеха Кайтоха (Краков: «Uniwersytet Jagielloński», 2015), сосредоточился на особенно интересном периоде в жизни Лема, в котором из малоизвестного писателя он превратился в автора бестселлеров.

Донос Дика на Лема впервые опубликовал в 1991 году Пол Уильямс, распорядитель литературного наследия американского писателя и редактор многотомного издания «Избранные письма Филипа К. Дика» (англ. «The Selected Letters of Philip K. Dick»). В Польше чуть позже этот донос опубликовал в собственном переводе Лех Енчмык, главный редактор «Fantastykа» в материале «Существуете ли вы, мистер Лем?» (польск. «Czy pan istnieje mister Lem?», «Fantastyka», сентябрь 1991). Остальные (нелемовские) подробности из жизни Дика я представляю по двум изданным в Польше биографиям Дика. Первая из них – это «Божественные вторжения. Жизнь Филипа К. Дика» («Divine Invasions: A Life of Philip K. Dick») Лоуренса Сутина. Вторая – «Человек, который помнил будущее» (польск. «Człowiek, który pamiętał przyszłość», англ. «The Man, Who Remembered the Future») Энтони Пика.

В конце осталось неловко упомянуть о цитировании самого себя. «Что такое сепульки? Всё о Леме» (польск. «Co to są sepulki? Wszystko o Lemie») (Краков: «Znak», 2007) – это моя первая в жизни книга. Как дебютант, лишённый опыта, я сделал в ней много ошибок. Прежде всего – не сохранил рабочие записи. Я писал книгу сразу, просто на ноутбуке в Национальной Библиотеке в Варшаве. Я делал отсылки к высказываниям Лема в прессе или материалам о Леме, но не записывал источников для себя, так как не знал, что это нужно (теперь знаю!).

Восстановление всех источников требовало бы выполнения той же работы заново, потому по причине лени я в нескольких местах этой книги ограничусь цитированием фрагментов той первой – клянусь, что я ничего не выдумал и эти цитаты до сих пор можно найти где-то в недрах Национальной Библиотеки.

В год премьеры этой книги[494] исполняется двадцать лет моей работы в «Gazeta Wyborcza». За эти годы я сформировался как журналист (и не только). Я многому научился. Это бесценное сокровище – сидеть за соседним столом с самыми выдающимися специалистами биографии, репортажа и интервью.

Это плохо обо мне свидетельствует, но лишь работа над этой книгой дала мне это понять. При ней я столкнулся с проблемами этики и мастерства – и мне очень помогла возможность задавать вопросы: «А как вы бы это сделали?» – людям, которые для меня в этой сфере являются неоспоримыми авторитетами. Я бы хотел начать эти благодарности необычно – с благодарностей коллегам из «Gazeta Wyborcza» за всё, чему научился от них за эти двадцать лет.

Я бы не смог написать эту книгу, если бы не помощь и доверие Барбары Лем, Томаша Лема и Михала Зыха, а также Войцеха Земека – распорядителя творческого наследия писателя. Благодаря им я имел доступ к неопубликованным материалам, мог задавать разные, порой очень странные вопросы, а также исследовать все закоулки обоих домов на улице Нарвик. Я надеюсь, я не подвёл их.

Много мне помог также Витольд Колодзей, который жил в одной квартире с «дядей Сташеком» на Бонеровской. Я благодарю за разговор, который позволил мне лучше понять несколько деталей из биографии писателя.

Агнешка Гаевская предоставила мне свою книгу ещё до её выхода в печать, а также прочла первую версию нынешней биографии. Ценные замечания и невероятные открытия, которые она сделала во львовских архивах, позволили мне избежать нескольких грубых ошибок. С большим интересом я ожидаю её следующую книгу – и рекомендую её всем адептам лемологии.

Я благодарю директора Анджея Курца за встречу, в которой он описал мне вторую сторону разнообразных споров Лема с «Wydawnictwо Literackiе» – которое тем не менее оставалось его любимым издательством (и как видно из биографии и примечаний в этой книге, до сих пор остаётся литературным центром лемологии).

Андрей Павлышин помог мне увидеть Львов глазами Лема и глазами современного львовянина. Эти общие прогулки для меня были ценные не только с познавательной точки зрения, но и дали мне огромное личное удовольствие. Спасибо.

Виктор Язневич, русский переводчик Лема, помогал мне неотрывно следить за прогрессом в русской лемологии. Благодарю его за помощь в понимании ситуации, в которой семья Лемов оказалась во время второй советской оккупации Львова (1944–1945), о чём до сих пор известно относительно немного.