исключительно «художник» и «импровизатор»), — то, пусть вероятность и невелика, сезон завершился бы без скандала. Так то сюжет из каких-то, хочется верить, будущих времён. И, увы, с другими героями.

...Все эти рассуждения имеют логическое обоснование. Однако живём мы, к счастью, не одними рациональными построениями. Черенков говорил о неизбежных «внутренних потерях» в тот момент жёсткого выбора 26 декабря. Не будем забывать и об эмоциональной оценке Бесковым происходившего тогда: «Могут ли быть довольны тренером те, кого он собирался освободить? Излишний вопрос. Их выступления против меня на собрании легко понять. Позиция промолчавших — дело их совести».

И пусть про октябрьский форум можно много говорить, уясняя позиции тех немногих (об этом в следующей главе скажем несколько подробнее) из команды, кто не согласился, по сути, с противниками старшего тренера, — всё равно Черенков очень мучился.

(Не забудем и о том, что зимой вполне себе продолжалась футбольная жизнь. Клуб не в силах был отказаться от коммерческого турнира по мини-футболу в Бремене, в котором москвичи, что символично, дважды уступили местному, хорошо знакомому «Вердеру». Второй раз — в финале и снова 2:6. Разумеется, поездка в ФРГ — не визит 43-го года в едва освобождённый Сталинград, который на счету спартаковцев старшего поколения, однако и играть с таким отвратительным настроением тоже тяжело. При этом на счету Черенкова три мяча. В любом состоянии он старался не опускаться ниже заданной планки.)

А ещё нам полезно припомнить, что и для безупречно здорового человека такие стрессы тяжелы. А Фёдор и до того был не здоров. Что же делать: такие, как он, всегда наиболее уязвимы. Потому что сверхпорядочны. И сильно переживают то, что иной забудет на следующий день. Для Черенкова тот разрыв был трагедией. Камнем на душе.

В какой-то степени от этой тяжести удалось избавиться лишь через полтора года. Вот рассказ Родионова в нашей беседе для этой книги: «Мы с Фёдором приехали к Константину Ивановичу поздравить его с днём рождения. И ту тему он в принципе не поднимал. Бесков всё понял прекрасно. Что понял? То, что у нас на тот момент и выбора-то другого не было. У каждого внутри сидело то чувство, о котором говорит Фёдор. И у меня тоже. Оставалась какая-то недосказанность. А потом съездили, поздравили Бескова. И камень с души упал. Конечно, и потом общались...»

Впрочем, до той поры ещё далековато. Ибо события менялись так, будто месяц шёл за год.

Глава 11

ЗАСЛУЖЕННЫЙ МАСТЕР.

НАРОДНЫЙ ФУТБОЛИСТ

Уже первый день нового года должен быть особенно отмечен. Потому что 1 января 1989 года «Футбол-Хоккей» поздравил Черенкова с присвоением высокого звания:

«Коллегия Госкомспорта СССР за большие заслуги в советском футболе присвоила звание заслуженного мастера спорта СССР ФЁДОРУ ЧЕРЕНКОВУ, футболисту московского “Спартака”». Именно так, прописными буквами он был представлен.

Ещё прилагались фотография, дата рождения и краткие статистические данные. Как положено в таких случаях. Но сначала — о датировке, которая важна для серьёзных исследований. «Официальная история московского “Спартака”» сообщает, что в 1988 году «заслуженных» получили Дасаев и Хидиятуллин — за второе место на чемпионате Европы, Евгений Кузнецов, ставший олимпийским чемпионом, и Фёдор Черенков — «по совокупности заслуг». А в большинстве книг и статей называется именно 89-й.

Давайте обратимся к документам. Нам удалось отыскать архивную справку, по которой значилось точно 23 декабря 1988 года с номером соответствующего значка — 3447. Подпись (подлинная) тогдашнего председателя комитета по физической культуре и спорту Николая Русака.

Что ж, по совести говоря, по-настоящему заслуженным мастером Черенков стал ещё с 83-го, когда ему аплодировали в «Лужниках», как народному артисту Советского Союза. Мы не зря к тому моменту вернулись. Ничто ничему никогда не соответствует полностью. Но того же народного артиста Союза в большинстве случаев давали справедливо, за действительно огромные достижения. И такой художник (в широком смысле слова) и до всяческих награждений был признан и любим народом. А затем — без всяких конкурсов и состязаний — и проходило официальное признание заслуг. Вспомните тех же Лемешева, Табакова, Ойстраха, Плисецкую, Товстоногова.

Со спортсменами несколько иначе выходило. Народную любовь тоже надо было заслужить, однако уж точно через победы, медали, рекорды. То есть через конкретные достижения. Можно долго перечислять популярных, любимых болельщиками футболистов, хоккеистов, гимнасток, пловцов и фигуристок, которые при добром отношении публики остались без главного спортивного звания страны. Не положено.

Черенков — один из первых примеров нарушения установленного законодательства, исключения из правил, которые выглядели незыблемыми, устоявшимися.

В самом деле, как понимать расплывчатое выражение «за большие заслуги в советском футболе»? Таких заслуг, прямо скажем, хватало у многих. Тех, кто брал золото Олимпиады и побеждал в футбольном Кубке Европы, упоминать вообще не будем: и так ясно. И команду, завоевавшую бронзу (пусть и за четвёртое место) на чемпионате мира-66, — тоже. Заслужили, хотя звания и получали в общей сложности лет двадцать пять.

Можно припомнить и 40-е годы, когда СССР вообще не выступал на уровне сборных и футболисты получали звания (а чем они хуже остальных?) за успехи во внутренних соревнованиях, — хотя годились и легендарные турне. Другое дело, что при относительной неудаче заслуженного мастера спорта могли и лишить: как после Олимпиады 1952 года, например. Затем границы приоткрылись: сборная играла на чемпионатах мира и Европы, клубы — в еврокубках: доказывай право на отличие. И Блохин, например, доказал. И всё-таки...

И всё-таки почему именно Черенков? Да, он двукратный чемпион СССР, однако на дворе не 40-е. Олимпиада? За третье место он и стал мастером спорта международного класса. Кубок чемпионов или УЕФА? Так дальше четвертьфинала красно-белые в ту пору ни разу не проходили. Тогда за что же дали?

Бесспорно, это футболист не только высочайшего интеллекта, но и потрясающего артистизма. Его импровизации заставляли замирать и вновь неистово хлопать во всех уголках необъятной страны. И за её рубежами тоже. Удивительная для футболиста воспитанность Фёдора Фёдоровича, его такт и природная интеллигентность восхищали абсолютно всех, вне зависимости от статуса, национальности и вероисповедания.

В общем, снова вернёмся к идее близости творчества актёров и футболистов? Да. Но иначе. Понимаете, можно блеснуть полсезона, затем сезон. А после травма, жена, допустим, ушла (или вернулась), друзья оставили (или, наоборот, замучили), квартиру не дали (или дали, а не ту), тренер придирался (или слишком покладист оказался), потом опять по ногам дали. И всё. Нет футболиста. И множество таких любимцев конкретного клуба — и республик даже — ушли в небытие.

А