Арингил, слушая его, качал головой, понимая, что Артем в некотором роде прав. Прав в том, что это его вина, Арингила, который испугался и засунул Артема в тело Артама. И Артем хочет выжить, как всякое живое существо, и делает то, что может.

Агнесса не обращала внимания на их мысли и сосредоточенно подпиливала ноготки новой пилкой.

«Подумаешь, убил парочку олухов, — пожала плечами она. — Пусть не лезут». Ей было тепло и приятно. Она сидела, прислонившись спиной к боку Арингила, и, чувствуя его мужской запах, предавалась мечтам.

На вторые сутки после того, как обоз покинул Темнолесье, показались стены города Бамергема — столицы одноименной северной провинции.

Агамон и Жульд тепло распрощались с Артемом. Купец протянул ему мешочек.

— Здесь, мессир, пять золотых. Премия вам. — Увидев удивленный взгляд мага, улыбаясь, пояснил: — За то, что мы смогли без проблем пройти Темнолесье. Всего вам доброго, да пребудет с вами Хранитель.

Артем без смущения принял золото, поблагодарил и пожелал удачной торговли. Вскинул на плечо свой походный мешок и направился на постоялый двор «Северный ветер».

Время было утреннее, немногочисленные прохожие указали ему путь, и он не спеша, разглядывая город, шел квартал за кварталом, пока не пришел к постоялому двору.

Зашел в зал и спросил у полового, где можно найти хозяина двора Митрофана.

— Да вон он, за стойкой, — указал сонный паренек в чистом сером фартуке до пят.

Артем направился к мужчине с черной бородой, зевающему за стойкой.

— Доброго дня, уважаемый. Вы Митрофан?

— Так и есть. — Мужчина пристально оглядел одежду Артема. Богатая одежда, не простолюдин. — Чем могу служить? — вежливо спросил он.

— У меня письмо от вашего брата. Вот. — Артем достал из сумки запечатанный конверт и отдал его мужчине.

Митрофан взял конверт, поблагодарил и, не раскрывая его, спросил, должен ли он что-то за услугу.

— Ничего не должны, сударь.

— Еще что-нибудь угодно?

— Я хотел бы снять комнату и узнать, где собираются караваны, идущие на границу, в город Хволь.

— В Хволь? — удивленно переспросил Митрофан. — Вы переселенец?

— Нет. Я маг и состою на службе короля, направлен в армию служить.

— Ах вот в чем дело. Простите… — Митрофан еще раз окинул взглядом парня, стоявшего напротив. — По вас и не скажешь, что вы маг… простите еще раз… Хм. Остановиться можете у меня. Я сдам вам комнату, уютную и недорогую. Услуга за услугу, так сказать. А обозы в Хволь уходят раз в седмицу. Как раз послезавтра отправляется. Собираются несколько купцов и общим обозом уходят на границу. Места там неспокойные, и дикари вылазки делают, и банды отбросов орудуют. Все может случиться, поэтому по одному не ходят. За северными воротами есть большой загон, там формируются караваны, вам, я думаю, лучше пристать к своему, армейскому. Это будет бесплатно. Хотя и кормят, я слышал, там плоховато. Или можно предложить купцу услуги мага на время пути. Он заплатит и прокормит.

— Хорошо, я это учту, — поблагодарил Артем хозяина постоялого двора. — Не подскажете, к кому лучше обратиться?

— К сожалению, я не знаю, кто пойдет в следующем караване, — пожал плечами Митрофан. — Да и не важно, к кому обратиться, все люди бывалые и опытные, охрана боевая, слаженная.

— Хорошо, благодарю, я понял, — кивнул Артем. — Кто покажет мне мою комнату?

— Василь! — зычно позвал слугу Митрофан.

Тот мгновенно очутился рядом и преданно уставился на хозяина.

— Отведи господина в мою комнату, что в левом коридоре. На втором этаже.

— Слушаюсь, хозяин. — Слуга повернулся к Артему. — Давайте ваш мешок, сударь.

Артем отдал свой заплечный мешок.

— Я бы хотел перекусить, но в номере. Это возможно? — спросил он у Митрофана.

— Конечно. Василь все вам принесет. Если нужна с дороги банька, она всегда у нас топится для гостей.

— О! Отлично! — обрадовался Артем. — Тогда сначала банька, а потом перекусить.

Вымывшийся довольный Артем на пару с хмурым Сунь Вач Джином уплетал жареную рыбу, свиные ребрышки и пироги. Артем с усмешкой поглядывал на гремлуна, впервые побывавшего в бане и от этого пребывающего в мрачном настроении.

Артем решил взять в баню и коротышку. Недолго думая он разделся и за шиворот вытащил Свада из сумки. Не обращая внимания на визг и ругань, раздел, предварительно убрав с его головы шестерню, и полуобморочного от того, что он голый, безвольно висящего, как щенка, занес в парную.

Усадил на скамью и довольно сощурился.

— Какое блаженство! Словно заново родился.

Его слова привели гремлуна в чувство. Он вскочил и с громким воплем бросился вон из парной. Артем подставил ему подножку, ухватил упавшего Свада за ногу, поднял и вновь усадил на скамью. Тот с ужасом смотрел широко открытыми глазами и водил ими из стороны в сторону, словно ополоумевший. А когда Артем плеснул воды на камни и пар стал подниматься к потолку, Свад захрипел и упал в обморок. Пришел он в себя оттого, что его били связанными прутьями с листьями. Он было дернулся, но сильная рука прижала его к полке, на которой он лежал. Свад завопил что есть мочи, и на его крик заглянул слуга.

— Что-то случилось? — испуганно спросил он.

— Вот, — рассмеялся Артем, — банного домового поймал. Отмываю паршивца.

Свад, услышав эти слова, заорал, словно отсидел лет десять по тюрьмам:

— Я тебя, шваль земная, блоха кусачая, криворукий недоносок, в твоей константе на минус сведу, я тебе пасть порву…

— Слышишь, как он на тебя ругается? — со смехом спросил Артем, и слуга тут же исчез.

— Терпи, брат, — бодро проговорил Артем. — Бог терпел и нам велел.

— Знаешь, где я видел твоего бога? Знаешь? И тебя вместе с ним…

— И где ты меня видел? — В бане появился Иль с полотенцем на бедрах.

У Артем глаза полезли на лоб, а Свад поперхнулся и затих.

— Опять обморок, — констатировал Иль и сел на полку. — Подбавь парку, чего встал? — обратился он к Артему. — Не видел, как боги парятся?

— Не видел, — честно признался Артем.

— А что, боги не люди? — спокойно спросил Иль.

— Не знаю.

— Ну не все, конечно, — согласился Иль, — но я баньку люблю. Да и благодати у меня мало, чтоб возноситься… Арингил, хватит тискать невесту, иди к нам, — произнес он в пустоту загадочную фразу, и тут же в парной оказался одетый в белый балахон парень, красный от смущения.

— Ну ты бы хоть разделся сначала, — произнес Иль. — Чего прешься в одежде. Иди-иди, раздевайся.